Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ МОИХ ТОВАРИЩЕЙ — СОЛДАТ АРТИЛЛЕРИСТОВ 92-го ОАД И 231-го КАП, НЕ ВЕРНУВШИХСЯ С ПОЛЯ БОЯ,И ТЕМ, К КОМУ БЫЛИ ОБРАЩЕНЫ ИХ ПОСЛЕДНИЕ МЫСЛИ

После выхода из печати второй книги воспоминаний «Прошлое с нами» я занялся третьей. Отвлекли текущие дела — участие в киносъемках, работа над материалами для журнала по случаю знаменательного события в жизни всех родов войск наших Вооруженных Сил — 600-летия артиллерии, которое отмечалось в 1982 году и прошло почти незаметно. Много времени поглощала служба, неурядицы разного рода. Закончить третью книгу в срок, назначенный договором, не было возможности, вопрос повис в воздухе. Издательство предложило подготовить к переизданию ранее опубликованные книги. Работа пустячная, я согласился, но оказалось, что обе книги требуют серьезной доработки. Воспоминания — не репортаж с поля боя. Стремление придать им удобную для чтения форму и дополнить фактическим материалом, который был опущен в первых изданиях по причинам, не зависящим от автора, заняло больше времени, чем предполагалось. Я буду рад, если люди найдут новое издание лучше предыдущих.

Перестук колес становился все реже. Из темноты появлялись один за другим керосиновые фонари, освещая перрон, столб со станционным колоколом и фигуру стрелочника, единственного, кто встречал прибывающий поезд. Окутанное мраком, в глубине возвышалось здание вокзала, на фронтоне в ряду узких стрельчатых окон — надписи: «Вход», выше — «Владимир-Волынский».

Поезд остановился. В распахнутых купе немногочисленные пассажиры торопливо собирали вещи. Вслед за другими я вышел из вагона. Стрелки показывали около часа ночи, начало суток 14 июня 1941 года.

Теплый июньский ветер шумел в листве привокзальных тополей, мерцали в вышине звезды. Позади стучали буфера, пыхтел маневровый паровоз, оглашая свистками темноту.

Владимир-Волынский — конечная станция, дальше к границе, в сторону Сокаля, пассажирские поезда не идут. Владимир-Волынский был последним пунктом на моем пути из Сумского артиллерийского училища к месту службы.

На перроне, в освещенном пространстве под фонарем, со брались мои товарищи — лейтенанты А. И. Коваленко, М. Ф. Коротеев, Павлов, Луценко, Желудь — в ожидании других лиц из состава команды, созданной в отделе кадров штаба артиллерии Киевского особого военного округа из выпускников училища, которые получили назначения в части,дислоцированные на западной границе в районе Владимира-Волынского.

Андрей Коваленко — среднего роста, голова с пепельными, короткой стрижки волосами прочно посажена на широкие плечи. Крепкие от рождения мышцы, тренированные двухлетней подготовкой, не скрывала шерстяная ткань гимнастерки. Коваленко я знаю лучше всех остальных. Вместе с первых дней несли мы курсантскую службу в третьем взводе 1-й батареи 1-го дивизиона Сумского артиллерийского училища.

Достаточно знакомы мне и другие. Луценко из 3-й батареи, Павлов — из 2-й. Манежи, артиллерийские парки, учебные классы, спальные помещения всех батарей нашего 1-го дивизиона, где проходила жизнь и обучение курсантов, располагались в одном правом крыле главного корпуса училища.

Меньше в повседневной службе я сталкивался с Михаилом Коротеевым и Желудем. Первый из 5-й батареи 2-го дивизиона, Желудь из 7-й — третьего. Но за время нахождения в пути мы сдружились и принимали наспех созданную в Киеве команду как подразделение, которому не страшны никакие преграды.

Двенадцать лейтенантов связывали не только общие дорожные впечатления. Нас роднило состояние духа людей, сделавших важный шаг в своей жизни. Период созерцания, как и все то, чем занимались курсанты на протяжении двух лет в училище, закончился. Пришла пора действий. Отныне всякий из нас располагал полномочием самостоятельной личности и был вправе поступать по своей воле, руководствуясь представлениями о чести командира, облаченного правами и ответственностью пе только перед старшим, но и перед теми, то признан ему подчиняться.

Мы дорожили своим командирским положением и высоко ставили науку, приобретенную в училище. Умение держаться, как подобало военнослужащему, вести огонь и управлять огневыми взводами лейтенанту-артиллеристу представлялось добродетелью, выше которой нет ничего на свете.

Не берусь судить о настроениях, которые уносят из училища танкист или пехотинец, но артиллерист чувствовал себя именно так. Дело, которому он посвятил все свои способности и силы, нельзя воспринимать иначе.

Кого не гложут сомнения в начале военной тропы? Но вот дни тягостных раздумий остаются позади и наступает радостная уверенность от того, что появилась ясность, вы начали ориентироваться в новых условиях, символы и нормы воинской службы постепенно наполняются содержанием простым и понятным.

Вот он, юнец, только одевший обмундирование. Вокруг неведомый мир, строгие и суровые люди со своими званиями и рангами, утверждающие древний культ силы и мужества, присущий нашему народу, умеющие повиноваться его воле, избранники, которым вверена судьба сегодняшних поколений и поколений грядущих. Командиры. Им вручено оружие, военная мощь. И удел этих людей — постоянное напряжение, жизнь в зависимости, подчиненная порядку, регламентированному статьями уставов, наставлениями и приказами.

Труден путь познаний! И далеко не сразу новичок начинал понимать то, чего не замечал прежде. Да... действительность отличалась во многих отношениях от картин, которые рисовала воображению абитуриента внешняя сторона воинской службы. Строевой шаг или поворот кругом, казалось бы, чего проще? Передвигай ноги и только, да не тут-то было! Носки вкось, каблук в сторону. Или, скажем, седловка коня... взмах — стремя завалилось куда-то, потник повис, седло сдвинулось на круп. Нет... военное ремесло легко никому не давалось. Необходима сноровка, прочные физические навыки, которые приобретаются вместе с волевыми стимулами в результате долгих, настойчивых и беспрерывных тренировок.

И дело не столько в трудах, сколько в том, что обучение — от начала до конца — втиснуто в жесткие рамки, сложившиеся чуть ли не в допотопные времена под влиянием причин, непонятных не только новичку, но зачастую и тем, кто имел опыт. И потом — однообразие... Сегодняшний день напоминал минувший, тот, что был вчера, позавчера, неделю и месяц назад. Все это похоже на колею, по которой катился бесконечный эшелон и отстукивал час за часом дни нелегкой курсантской службы.

В начале раздавалась команда — всего одна-две фразы, оглашенные звонким баритоном, настойчивым и требовательным.