Алексей Тяпкин - Пуанкаре

Много лет спустя психологи, обследуя гениального ученого, отметят у него нечасто встречающуюся особенность — красочное восприятие звуков. Каждый гласный звук ассоциируется у Пуанкаре с каким-нибудь цветом. Обычно способность эта, если она имеется, сильнее всего проявляется в детском возрасте. У Анри она сохранилась, хотя и в ослабленной форме, до конца жизни.

Исследователи жизни и творчества Анри Пуанкаре нередко обращались к вопросу: повлияла ли болезнь, перенесенная им в пятилетнем возрасте, на последующее его интеллектуальное развитие? Вряд ли стоит искать какой-то скрытый механизм непосредственного воздействия дифтерии на умственную деятельность. Но хочется отметить одно обстоятельство, связанное с особенностями протекания болезни, которое могло сыграть большую или меньшую роль в становлении личности этого выдающегося ученого.

Лишенный в течение девяти месяцев основного средства общения между людьми, Анри поневоле вынужден был размышлять и одиночестве, вести сам с собою нескончаемый диалог. Болезнь разом переключила его на напряженную внутреннюю жизнь. После этого многомесячного опыта, получив привычку к самостоятельному размышлению, к длительному умственному усилию, он уже не боялся оставаться наедине с собственными мыслями, а с годами стал даже предпочитать уединенность. Без этой способности не представишь себе ученого-мыслителя, теоретика, для которого привычны состояние внутренней сосредоточенности, глубокая погруженность в мир своих дум. Болезнь могла существенно стимулировать развитие у Пуанкаре этой склонности, уже заложенной в его натуре, ускорить становление аналитической способности его мышления.

Когда пришел конец вынужденному затворничеству, Анри стала посещать добрая фея в лице его маленькой сестры. Исхудавший, с обвязанной шеей, сидел он на кровати, обложенный подушками, а рядом стояла Алина, не отрывая от него преданного взгляда. Очень скоро они научились изъясняться на примитивном языке знаков. Придуманная Анри нехитрая система сигнализации не только позволяла им понимать друг друга, но и превратилась в своеобразную игру, внесла новый интерес в их общение.

К счастью, самые худшие опасения не оправдались: Анри обрел способность говорить. Но очень долго не проходила физическая слабость. Мать доверила вставшего с постели сына заботам младшей сестры, преданного и чуткого попечителя. Взявшись за руки, неторопливо прогуливались они по коридорам, комнатам, террасе, заново осваивая некогда привычные маршруты. Все заметили, что после болезни Анри очень переменился не только внешне, но и внутренне. Он стал робким, мягким и застенчивым. Не участвуя больше в шумных играх и возне своих сверстников, он предпочитал общество Алины. Это еще больше привязало их друг к другу. Интересы Анри переключились теперь на игры иного рода, требующие активной работы мысли, сообразительности.

В знойном предполуденном мареве дилижанс бодро катит среди величественных холмов Лотарингии. Сквозь замутненное слоем пыли стекло мягко просеивается солнечный свет. Щелкает кнут, поскрипывают рессоры. Ничто уже не напоминает холодный серый рассвет, когда, наспех глотнув обжигающий кофе, они спешили из гостиницы, боясь опоздать на утренний дилижанс. У невыспавшейся Алины, покорно державшейся за руку матери, покраснели глаза и нос. Сырой туман, который ветром нагнало с Мозеля, вызывал во всем теле неприятный озноб. Хотелось поскорее забраться на мягкое сиденье и забыться желанным сном под мерное цоканье копыт. Внутри дилижанса пахло сеном и старой кожей. Как только они выехали за пределы города и колеса перестали грохотать по неровным камням мостовой, словоохотливая соседка завела нескончаемый монолог, поверяя мадам Пуанкаре свою обличительную философию дорожных неурядиц. Но Анри быстро потерял нить ее рассуждений, провалившись в мягкую дремоту.

Взбодренный коротким сном, Анри испытывает прилив радостного возбуждения, освежающего чувства новизны. Он заговорщически поглядывает на Алину, явно сникшую от недолгой, но утомительной поездки. Прибыв вчера поездом в Мец, они устроились на ночь в гостинице, чтобы с утра продолжить свое путешествие к Сен-Прива. Дилижанс уже приближает их к последнему пересадочному пункту, где они встретятся с дедушкой, Луи-Евгением Лануа. Еще издали Анри увидел его коренастую фигуру рядом с бричкой. В стороне стояла длинная крестьянская телега. Под шумные приветственные возгласы все рассаживаются в бричке, а багаж перекладывают с дилижанса на повозку. Минута-другая, и небольшой караван сворачивает на выбеленную солнцем проселочную дорогу.

Живописная деревенька, раскинувшаяся амфитеатром над излучиной реки, открылась сразу во всю ширь. Дедушка кивает им головой и сдержанно улыбается. Анри и сам уже понял, что они у цели своего путешествия. Оставив в стороне скопление деревенских домиков с возвышающейся над ними церковной колокольней, бричка после нескольких поворотов въезжает в сад и по обсаженной елями аллее подкатывает к просторному старому дому с крытым двором. Примыкающая к дому башня с серыми мшистыми стенами придает всему строению вид средневекового поместья. Это и есть Арранси — родовое имение семьи Лануа.

Среди встречающих Анри узнает кузена Луи, своего сверстника, его сестру Люси и их мать, тетю Одиль, которые уже прибыли из Лонгюйона. Приехал и другой кузен — Роже. Что ж, тем лучше: веселее пройдет время. Возглавляет эту нестройную галдящую толпу бабушка, Эфрази Маршаль, хозяйка Арранси. Своим живым, открытым нравом она являет полную противоположность деду. В результате сильного падения в раннем детстве Луи-Евгений почти полностью лишился слуха и по этой причине казался порой сумрачным и замкнутым. На самом же деле трудно было найти человека более кроткого и мягкого, чем этот скромный, молчаливый труженик.

Усадьба в Арранси с громадным старым домом и многочисленными хозяйственными пристройками предоставляла почти неограниченный простор для игр съехавшихся сюда на летний отдых детей. Но больше всего привлекало их обширное чердачное помещение. По-настоящему здесь было три чердака, возвышавшихся друг над другом. Когда на улице сеет мелкий, тоскливый дождик, хорошо отсиживаться в укромной тишине под высокой покатой крышей. Сколько здесь было рассказано смешных и страшных историй! Но еще интереснее пуститься в раскопки среди ненужного старого хлама, заполняющего чердак. Каких только не находили они нелепых вещей и предметов, которые, как правило, никогда не выбрасываются в сельском доме, а отправляются за ненадобностью на чердак и лежат там, забытые всеми, пока внизу сменяются поколения владельцев. Однажды они обнаружили огромный сундук, набитый старой одеждой. С тех пор молодые обитатели Арранси ввели в обычай импровизированные костюмированные представления. Из сундука со смехом и возгласами удивления извлекались старые панталоны и мятые сюртуки, дорожные плащи и шляпы. Даже взрослые, отложив повседневные заботы, включались в детскую забаву. Тогда весь дом в течение вечера предавался шутовству и веселью.