Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

В тот раз мне посчастливилось впервые наблюдать совместную работу Г. К. Жукова и А. М. Василевского. В дальнейшем я становился свидетелем этого неоднократно. По характеру и темпераменту это были во многом не похожие друг на друга военачальники. Георгий Константинович - категоричный, властный, идущий к цели всегда прямым, кратчайшим путем. Александр Михайлович - внешне мягкий, умеющий, как и его учитель Б. М. Шапошников, облечь свое решение в форму вежливой просьбы и иной раз исподволь подвести подчиненного к нужному выводу, так что у того создавалось впечатление, будто он самостоятельно пришел к нему. Казалось бы, на почве этой несхожести между ними обязательно должны были возникать трения, но в действительности ничего подобного не замечалось. И прежде всего, на мой взгляд, потому, что не было между ними соперничества. Александр Михайлович довольно определенно отдавал пальму первенства Г. К. Жукову, а Георгий Константинович всегда вел себя с начальником Генерального штаба как равный с равным, чего не допускал во взаимоотношениях ни с кем из известных мне военных руководителей.

Роднили Г. К. Жукова и А. М. Василевского наряду с общностью убеждений, преданностью делу и целеустремленностью необычайно развитый интеллект, разносторонний опыт и удивительно цепкая память. Отношения между ними строились на самом глубоком взаимном уважении. Внешне это проявлялось и в том, что они всегда называли друг друга на "вы" и только по имени-отчеству. Всем своим поведением Жуков и Василевский совершенно естественно, а не намеренно демонстрировали полное удовлетворение совместной работой именно на тех постах, которые были доверены им партией.

...Остаток ночи и весь следующий день штаб поистине самозабвенно трудился над тем, чтобы ускорить выход дивизий в исходные районы. Вновь пришлось прибегнуть к испытанному методу посылки своих работников в войска в качестве "колонновожатых", потому что никто другой не ориентировался на местности и не умел прокладывать маршруты так, как они.

Г. К. Жуков и В. Н. Гордов часто звонили нам, спрашивая, как идет выдвижение соединений, и настойчиво требуя ускорить его. Кирилл Семенович информировал о предпринимаемых им мерах. Особенно острой проблемой оказалось снабжение горючим - его не хватало даже для гвардейских минометных частей, не говоря уже о танках и автотранспорте. Командарм не смог связаться по этому вопросу с генералом Гордовым и приказал мне переговорить с Д. Н. Никишевым. Дмитрий Никитич, которого я застал на месте, сказал, что горючее вне его компетенции, а начальник тыла генерал И. Г. Советников вот уже несколько дней находится по приказу командования в 63-й армии.

Я, признаться, вспылил и попросил хотя бы помочь мне соединиться со штабом Юго-Восточного фронта. Никишев, выразив по этому поводу свое неудовольствие, все же обеспечил связь. Трубку на другом конце провода взял А. И. Еременко.

- Рад слышать тебя! - сказал он и тут же огорошил меня вопросом: - Когда вы там, на севере, начнете действовать и выручите Лопатина?

Не имея возможности докладывать подробно, я ответил лишь:

- Все упирается в горючее, товарищ командующий, помогите нам в этом.

- Помогу,- тут же заверил Андрей Иванович.- Сейчас с тобой свяжется генерал Анисимов. Проинформируй его, куда подавать ГСМ.

И действительно, не прошло и четверти часа, как меня вызвали к аппарату Бодо. Генерал-майор Н. П. Анисимов сообщил, что по приказу Еременко занимается организацией подвоза нам горючего, и попросил немедленно шифром передать пункты выгрузки. Горючее мы получили, конечно, не мгновенно, но довольно быстро.

Надо сказать, что Николай Петрович был поистине идеальным начальником тыла. Прекрасными работниками показали себя и его непосредственные помощники генералы Н. К. Попов, К. А. Рассаков, П. А. Кабанов, полковник Д. Т. Гаврилов и другие. А миссия их была отнюдь не из легких. Ведь после 23 августа подвоз боеприпасов, горючего и всех других материалов по железным дорогам Поворино Сталинград и Саратов - Сталинград полностью прекратился. Теперь снабжение шло по единственному пути Саратов - Астрахань, имевшему слабую пропускную способность - 6-8 пар поездов в сутки. Эта дорога постоянно находилась под воздействием вражеской авиации.

Я тут же доложил Кириллу Семеновичу о моем "обходном маневре". Он выразил сомнение в его успехе, сказав:

- У Анисимова своих забот хватает. Необходимо официально доложить Еременко и Хрущеву о тех трудностях, которые приходится преодолевать при организации контрудара в столь сжатые сроки. Подготовь проект телеграммы, чтобы было ясно, что мы при самых жестких мерах не уложимся в срок. Я скоро вернусь и подпишу ее. Из слов Гордова, с которым мне все же удалось связаться, я понял, что отсрочку нам дадут, но мизерную.

Действительно, в 2 часа ночи на 2 сентября мы получили шифровку о переносе начала контрудара на 10 часов 30 минут утра. Штаб скрупулезно проанализировал, что можно сделать дополнительно за эти пять с половиной часов. Получалось, что даже при наличии горючего нет физических возможностей вывести войска в исходное положение. Чтобы гарантировать успех, необходимы были двое суток. Так я и написал в проекте телеграммы в Военный совет.

Вскоре прибыл Кирилл Семенович. Узнав о краткости предоставленной отсрочки, он потребовал подготовленный мной документ и углубился в чтение. Наша телеграмма заканчивалась просьбой перенести начало контрудара на утро 3 сентября, с тем чтобы начать его одновременно с 66-й и 24-й армиями. Необходимость отсрочки мотивировалась задержками в подвозе горючего, боеприпасов и в подходе артиллерии, невозможностью выдвинуть к установленному сроку в исходное положение ряда соединений и частей.

Оторвавшись от чтения, командарм спросил:

- Какие вести из Сталинграда?

Я положил перед ним карту, из которой явствовало, что, выйдя 1 сентября к Басаргино, войска Паулюса нависли над тылами 62-й армии, и она, как и 64-я, вынуждена была начать поспешный отход на внутренний городской обвод.

- Как вы сами оцениваете положение сталинградцев? - задал еще один вопрос Москаленко.

- Положение тяжелое, но я уверен, что генералы Лопатин и Шумилов сумеют вывести основные силы из-под удара и остановить врага на рубежах внутреннего обвода.

- При том условии,- как бы продолжая эту мысль, сказал Кирилл Семенович,если Паулюс не сумеет за счет маневра усилить свой ударный кулак. А если усилит, то не исключено, что сможет смять боевые порядки отходящих и на их плечах ворваться в город. Ответственность за это в немалой мере ляжет персонально на нас с вами.

Не ожидая моего ответа, Москаленко стал вносить поправки в текст телеграммы и задумался. Потом опять обратился ко мне: