Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

В частях и соединениях, где позволяли условия, состоялись митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых разъяснялись материалы, посвященные 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

С 12 по 15 ноября политические отделы дивизий организовали семинары с политическими работниками полков и батальонов на тему об активизации партийно-политической работы вокруг конкретных вопросов, связанных с подготовкой войск к наступлению. В полках первого эшелона командиры и политработники провели с бойцами беседы, которые оказывали большое влияние на повышение политико-морального состояния личного состава, мобилизовывали его на выполнение стоящих задач.

Широкое распространение получил обмен боевым опытом. В частях и подразделениях проходили встречи с воинами, отличившимися в сражениях с гитлеровскими захватчиками. На родину героев боев посылались благодарственные письма.

Я, конечно, далеко заглянул вперед, характеризуя партийно-политическую работу, и к тому же рассказал о ней довольно схематично, но со всей ответственностью свидетельствую, что и сам А. С. Желтов, и второй член Военного совета мой старый сослуживец В, М. Лайок, и начальник политуправления А. И. Ковалевский, и руководящие работники политического управления фронта А. К. Чурсин, С. М. Абалин, Г. С. Гуревич, А. В. Воропаев, Г. И. Питерский и другие почти все время находились в войсках, вместе с партполитаппаратом армий, соединений и частей непосредственно разъясняли воинам их боевые задачи.

...29 октября приехал Г. Д. Стельмах. Знакомясь, он сразу же объяснил, что его иностранная фамилия в переводе означает каретник, а потом, улыбнувшись, сказал:

- С декабря 1941 года все время мерз на Карельском фронте, а ведь я южанин, родом из Николаева. Приехал к вам погреться, а здесь такая же промозглая погода, как и под Новгородом.

Надо заметить, что проявленная им при первой встрече общительность была ему вообще-то не очень свойственна. По складу характера это был человек замкнутый, всецело погруженный в работу. Вызвать его на разговор на какую-либо отвлеченную тему было непросто, и это удавалось разве только авиатору С. А. Красовскому, неиссякаемый юмор которого мог расшевелить кого угодно. Это, возможно, объяснялось тем, что нашему начальнику штаба пришлось немало времени провести в ежовских застенках.

Григорий Давидович был на семь лет старше меня, он воевал в гражданскую войну в должности военкома артиллерийской батареи. В Великой Отечественной за его плечами было активное участие в Любанской и Синявинской операциях, а главное, в контрнаступлении под Тихвином. Именно к периоду подготовки этой операции относится отличная характеристика, которую дал ему К. А. Мерецков в своих мемуарах: "На должность начальника штаба я назначил прибывшего со мной комбрига Г. Д. Стельмаха, поручив ему собрать в Большом Дворе отбившихся от штаба офицеров, а также вернуть всех сотрудников штаба, находившихся в Волховской группе; срочно организовать разведку противника перед всем фронтом армии; установить связь с соединениями и отдельно действующими отрядами; наладить получение информации снизу и от соседей и обеспечить передачу приказов и распоряжений. Я всецело положился на опыт этого уже проверенного раньше командира. Он блестяще справился со своими обязанностями. Это был высокообразованный человек, хорошо знавший военное дело и отличавшийся личной храбростью. Вскоре он был выдвинут на должность начальника штаба фронта"{229}.

Сразу же по прибытии Григорий Давидович осведомился, приехал ли полковник А. С. Рогов на должность начальника разведотдела. Узнав, что Александра Семеновича еще нет, в сердцах произнес:

- Надо было добиться, чтобы его тоже взяли на самолет.

Я вызвал полковника В. Г. Романова. Он сказал, что, обобщив, насколько это возможно, данные разведчиков, 63-й и 21-й армий, пришел к выводу, что враг готовил оборону в течение примерно двух месяцев. Главная ее полоса состоит из нескольких позиций, расположенных в 3-5 километрах друг от друга. Каждая позиция имеет одну общую траншею с целым рядом выдвинутых вперед и соединенных с нею ходами сообщения окопов на отделение - взвод. Такие окопы отрыты с интервалами 60-100 метров. На тех участках первой позиции, которые командование противника считало особо важными, оборудованы вторые и третьи линии окопов.

В большинстве населенных пунктов и на выгодных рубежах между ними созданы узлы сопротивления по принципу круговой обороны. Передний край проходит в основном по господствующим высотам. Перед ним устроены противотанковые и противопехотные минные поля. В промежутках между окопами, близ ходов сообщения, отрыты щели для истребителей танков и автоматчиков.

Имелись у Василия Гавриловича Романова и другие конкретные данные. Так, из донесений командира 203-й стрелковой дивизии 63-й армии полковника Г. С. Здановича было известно, что перед его соединением находится 40-й полк 9-й пехотной дивизии румын с двумя поддерживающими артдивизионами. Его оборона включает две позиции: первая - из трех линий сплошных траншей с дзотами и блиндажами, проволочными заграждениями и минными полями; вторая, еще недооборудованная, расположена на расстоянии 2-3 километров. Линия ее окопов не сплошная, но и здесь есть минные поля и проволочные заграждения. Оборона прикрывается системой фронтального и косоприцельного огня с выносом максимального количества огневых средств, в том числе отдельных противотанковых пушек и ротных минометов, непосредственно в первую линию окопов. Противотанковые орудия, как правило, располагаются в 250-300 метрах от переднего края около перекрестков или у дорог, уходящих в нашу сторону. Позиции батальонных и полковых минометов находятся в 350-400 метрах от переднего края. На километр фронта оборудовано три-четыре дзота.

- Что ж,- резюмировал Григорий Давидович,- противник имеет хорошо организованную систему огня, которая во взаимодействии с противопехотными и противотанковыми заграждениями может стать серьезным препятствием для наступающих войск. Недостаток же неприятельской обороны кроется в ее линейности и малой глубине.

Тогда же Стельмах попросил нас подсчитать необходимую плотность стрелковых соединений, танков, а также прикинуть вероятное соотношение сил в целом по фронту и в полосе главного удара. Такая работа в штабе велась, но данные постоянно менялись, ибо войска фронта все более пополнялись, а с другой стороны, уточнялась и группировка противника. Григорий Давидович сказал, что он получил в Генеральном штабе данные о численности противостоящего врага.

- Их и примите за исходные при расчетах,- распорядился Стельмах, вручая мне сводку. Из нее следовало, что в 8-й итальянской армии, занимавшей оборону от Красно-Орехового до Базковского, насчитывалось чуть более 100 тысяч человек, в 3-й румынской, располагавшейся от Базковского до Клетской,- 130 тысяч и в находившемся во втором эшелоне за итальянцами и румынами 29-м армейском корпусе вермахта - 34 тысячи человек, то есть всего около 265 тысяч солдат и офицеров{230}. Орудий и минометов, по данным, полученным Стельмахом, у врага было 4222, а танков - 320{231}. Это количество боевых машин слагалось из 130 танков 1-й румынской танковой дивизии, из такого же числа машин 22-й танковой дивизии вермахта и 60 танков 8-й итальянской дивизии.