Владимир Архангельский - Петр Смородин

В городе продолжали быть в боевой форме три комсомольские роты: самокатная особого назначения, сторожевая и резервная. Первой командовал М. Александров с фабрики Керстена, комиссаром был И. Канкин. Под их началом было триста образцовых бойцов из актива Выборгского, Петроградского, Московского и Невского районов. В сторожевой роте, где состояло двести семьдесят бойцов из актива центральных районов города, душой был младший из трех братьев Петропавловских — Володя. Он и стал правой рукой Смородина в дни мобилизации против белополяков и Врангеля, в дни формирования частей особого назначения (ЧОН) и развертывания военно-допризывной подготовки.

Мельком они свиделись летом 1919 года, когда шли ожесточенные бои с войсками Юденича под Ямбургом. Володя был в числе красных курсантов, которые вместе с полком Блинова-Смородина совершали хитрый обходный маневр. Наткнувшись на сопротивление врага, они сделали ночной бросок — двадцать пять верст по лесам и болотам. Зашли в тыл к белым и в числе первых ворвались в город.

Слишком молод был комиссар у курсантов: ему едва исполнилось семнадцать лет. И Петр спросил на привале: «Кто ты?» — «Петропавловский я, товарищ Смородин!» — «А меня откуда знаешь?» — удивился Петр. «Да мне братья о вас рассказывали. И столько наговорили, что я подумал: монумент, а не комиссар! Орест здесь со мной». — «А где Митя?» — «Он вместо вас заправляет райкомом комсомола на Петроградской стороне». Но подоспел Орест, братья кинулись в объятия, и разговор оборвался.

Теперь Смородин знал почти все о своем помощнике. На пятнадцатом году, когда был у родственников на Украине, он прорвался через заслоны Скоропадского в Киев под видом военнопленного, удравшего из Германии. И вернулся в Питер, где вступил в партию. На первом съезде комсомола его избрали членом ЦК, и именно он крикнул в раздражении с трибуны съезда против поборников «культурки»: «Коммунисты сражаются, а не танцуют!» Под Нарвой, гоже где-то рядом со Смородиным, десять раз ходил он в атаку впереди своего полка. Был он застенчив, как красная девица, красив своей скромностью и поэтичен: не расставался с томиком Блока, с томиком Есенина.

Рвался он на фронт. Но задерживали болезни.

Ему приказали заниматься допризывной подготовкой в Питере, а затем и в масштабах России.

С его участием питерский комсомол отправил в мае — июне 1920 года три тысячи комсомольцев против белополяков. И десятки активистов организации на Западный и Южный фронты. Смородин и Петропавловский формировали коммунистический отряд молодежи и 9 мая принимали ребят в райкоме 1-го Городского района. Выдали обмундирование и суточный паек — фунт хлеба на человека, полфунта воблы, по два куска колотого сахару и пачку махорки на двоих.

Помог Смородину неутомимый Володя и при формировании отрядов ЧОН. С весны у них под ружьем было тысяча пятьсот комсомольцев, в августе — две тысячи бойцов, и к сентябрю удалось из этих чоновских частей сформировать Петроградский коммунистический полк, который поддерживал революционный порядок в городе.

В августе 1920 года Петроградский городской и гу- | бернский комитеты слились в один губком. Надо было разворачивать военную работу и в уездах. Но Володи Петропавловского уже не было: он нелепо погиб.

Несчастье произошло в общежитии Дома Советов. Он прилег отдохнуть. Пришла девушка-активистка разбудить его, как он просил. Она решила это сделать выстрелом над головой Володи. Дрогнула рука. И славный боец гражданской войны мертвым остался в постели…

Несколько раз выдвигали Петра на пост председателя губкома комсомола, но он отказывался, все хотел получше присмотреться к работе молодежи в новых для него условиях, понять многообразие ее интересов, желаний и поисков.

Пожалуй, он был прав, что согласился на этот пост не сразу. Фронт несколько оторвал его от повседневных нужд комсомольцев города, а их надо было знать досконально.

Только что отгремели бои на Восточном фронте, бежал из Новороссийска Деникин, с севера отбыли на кораблях вояки Антанты. И хоть оставался еще в Крыму Врангель и шли сражения с белополяками, комсомольцы понимали, что Советская Россия выстояла.

Появилась возможность хоть немного оживить фабрики и заводы. Там, где не хватало рабочей силы, особенно на оборонных заводах, комсомольцы показывали отличный пример. Подростки отказывались от положенного им по закону шестичасового рабочего дня и работали наравне со взрослыми товарищами, с коммунистами полные восемь часов. Узким местом оставался транспорт. Молодежь выходила на субботники восстанавливать паровозы, приводить в порядок железнодорожное полотно. На субботник по разборке шпал на Финляндской железной дороге одна Петроградская сторона выставила девятьсот человек.

Вместе с товарищами Смородину удалось создать или восстановить ячейки на крупных предприятиях. Во всех двенадцати районах города начали работать райкомы комсомола. И главное внимание они обращали на подростков: доставали им спецодежду, давали прибавку к скудному пайку.

Обнаружилась у молодежи огромная тяга к знаниям, и каждый райком старался открыть свой Дом политического просвещения, но пока ограничились школами политической грамоты в районах, открыли Центральную политическую школу на Миллионной улице, у Марсова поля.

Продолжал печататься «Юный пролетарий» — любимое детище Оскара Рывкина и Василия Алексеева. И возобновился выход — два раза в неделю — молодежной газеты «Смена», прерванный в начале двадцатого года из-за бумажного голода. Нередко во главе газеты стояли руководители питерского союза, иногда — его активисты из вчерашних гимназистов — Николай Каган (Татаров) и Алексей Леонтьев. Но, как часто водилось в газетно-журналь-ном мире того времени, в обоих изданиях исполняли работу два газетчика и журналиста — Алексей Дорохов (он же А. Алешин) и начинающий поэт и критик Дмитрий Мазнин (он же Арсений Гранин).

То, что позднее приобрело форму культпоходов, было тогда естественным стремлением жить интересами лучших театров. База для этого была отличная: Народный дом, летний зал в Таврическом дворце, летний «Буфф», «Вена» и огромный летний театр на Васильевском острове. И все спектакли доставались молодежи бесплатно, по путевкам райкомов.

С осени открыли школы рабочей молодежи. Возникали разговоры — слить их со школами 2-й ступени. Но губком не согласился: он считал, что для этого все учащиеся средних школ должны быть из рабочей среды.

Летом 1920 года шла своим порядком мобилизация на Фронт: двадцать активистов, почти по два от каждого района, отправили против Врангеля. Оживленно откликнулась молодежь на призыв партии помочь Западному фронту: она отчисляла деньги из заработка, работала сверхурочно, собирала пожертвования, обучала девушек в санитарных кружках.