Сборник - Первопроходцы

В собственном доме Вениаминов не только изготовил всю мебель, но и продолжал, вспомнив уроки своего учителя мастера Клима, мастерить стенные часы и органчики. А. Виноградов, один из его биографов, приводит такой забавный случай — однажды в Калифорнии иезуиты высказали русским морякам свое горе: они пожаловались, что в их церкви нет органа, который мог бы привлечь туда побольше "дикарей". На это русские моряки ответили, что в Ситхе живет мастер по фамилии Вениаминов. Иезуиты заказали ему орган. Когда Вениаминов привез им инструмент, то сперва завел вал с духовными мелодиями. Иезуиты "особенного удовольствия не изъявили". Тогда был поставлен другой вал — с плясовыми. "Иезуиты пришли в восхищение и стали жать от радости отцу Вениаминову руку, беспрекословно внесли за орган требуемую сумму и поставили его в церковь". По всей вероятности, иезуиты еще долго молились под "Камаринскую"!

По вечерам Вениаминов занимался со своими детьми, а на уроках присутствовали и их сверстники из селения. Позднее его дочь Е.И. Петелина вспоминала: "Он положительно не мог переносить, если дети его сидели праздными: как только заметит это, то тотчас же придумывал разные занятия; так, например, когда накопилось порядочное количество камушков, собранных во время прогулок по горам, он заставлял их этими камушками мостить указанную тропинку от его дома до церкви, и для успешности задавал им уроки. И кто выполнял задание, того непременно поощряли или чем-либо награждали; таким образом от его дома до церкви была проложена красивая мозаичная дорожка, выполненная из разных камушков его детьми. Когда же он делал орган, то непременно каждому давал что-либо делать: кто одевал шпильки, кто молоточек, кто стругал палочки, кто склеивал трубочки, — одним словом, дети всегда были заняты".

Наблюдая оригинальную картину жизни Алеутских островов, восхищаясь красотой здешней природы, Вениаминов не ограничился только описанием ее. Практический склад ума и деятельный характер заставляли его задумываться над проблемой сохранения природных ресурсов, печься о рациональном использовании богатств островов; говоря современным языком, Вениаминов ратовал еще тогда, в середине XIX века, за охрану окружающей среды. Прежде всего за сохранение уникального животного мира Алеутских островов, его главного богатства: морских бобров и котиков. По словам выдающегося туземного исследователя, креола А.Ф. Кашеварова, "…Вениаминов часто посещал для исправления церковных треб острова Прибылова, как принадлежащие к приходу Уналашкинской церкви, проживал там по нескольку дней, следовательно, мог сам сделать наблюдения над котиками; составил интересную таблицу вероятной возможности размножения котиков, если промышленники при ежегодном промысле этого зверя будут ограничиваться в его таблице количествами, постепенно возможно увеличение добычи зверя от определеного им минимума".

О большой значимости соображений Вениаминова по поводу охотничьего морского промысла высказывался и адмирал В.С. Завойко. тогдашний начальник Охотской фактории Российско-Американской компании, позднее ставший героем обороны Петропавловска от англо-французских интервентов. В его письме от 15 января 1881 года мы читаем: "Отец Вениаминов, как человек с острым разумом и быстрыми практическими соображениями я как наблюдатель окружающей природы, ясными выводами своих наблюдений над жизнью животных морских котиков, доставил компании на несколько сот тысяч рублей пользы; и поныне казна ежегодно получает громадный доход, а ежели будет строго держаться правил, введенных отцом Вениаминовым, то доходы казны должны увеличиться и достигнуть миллиона".

Тот же неугомонный Вениаминов, по преданию, посадил на Уналашке первую и единственную до сих пор на всем архипелаге рощу деревьев. Рощу эту с ее корявыми, как бы прижимающимися к земле под напором океанских ветров деревьями, местные жители показывали нам с чувством гордости и удивления как самую драгоценную свою реликвию. "Это роща бышопа Вениаминова", — говорили они нам.

Но ни забота об охране окружающей среды, ни ботанические эксперименты не принесли Вениаминову такой широкой, поистине мировой известности, как его труды в области этнографии, лингвистики и фольклора. Они нашли поддержку и получили восторженную оценку современников.

Значение трудов Вениаминова заключалось в том, что — он помогал ученым выйти за круг привычных представлений, основанных на изучении норм и законов европейских языков. Исследования его открыли дверь в огромный непознанный мир языков Американского континента. И в этом заключалась их непреходящая ценность. Так, почти столетие спустя, в 1944 году, в Америке была переиздана книга Вениаминова "Грамматика алеутского языка". Там она увидела свет под названием "Элементы алеутской грамматики".

Скажем также, что своим интересом к языкам таких народов Сибири, как якуты, Вениаминов активно способствовал развитию русской тюркологии, подготовке создания собственной письменности и литературы у якутов, ранее ее не имевших.

Алеутский язык и фольклор привлекли внимание Вениаминова. "Алеуты, — констатировал ученый, — оставили свои старинные песни, в которых воспевались подвиги предков, старинные сказания-былины. Эти поэмы являлись тем ценным кладезем исторических знаний алеутов о самих себе, о своем происхождении, которые невозможно было сохранить иным путем, кроме запоминания народу, не имевшему письменности. Это была школа исторических знаний". Вениаминов писал, что форма изложения в этих песнях исключительно поэтична. Ему также удалось обнаружить, что алеутский язык имеет много слов, в которых детально выражаются термины ботанические и анатомические. Поразило Вениаминова и богатство топонимической лексики островитян.

Вениаминов положил много сил на создание грамматики алеутского языка не только в силу необходимости, продиктованной миссионерскими целями, но и потому, что он ясно осознавал: передать все "прелести" языка, способного выражать возвышенные чувства, описывать красоту природы, никакие переводы, даже самые искусные не могут. И это обстоятельство заставило автора грамматики приложить к теоретической части труда 12 текстов древних алеутских песен.

Новые ученые, последователи Вениаминова, добросовестно исследовали алеутский язык далее. Они нашли некоторые недостатки в грамматике, составленной им, но не смогли не отдать ему должное. Невозможно отрицать факт, что Вениаминов был первооткрывателем этого языка для России и всего мира. Он не только "анатомировал" его и создал научную его теорию; но и тонко почувствовал исконную, архаическую прелесть алеутской речи благодаря непосредственному общению с ее создателями и носителями.