Сборник - Первопроходцы

Путятин на фрегате "Паллада" также прибыл в Императорскую гавань. Среди служебной корреспонденции, доставленной из Шанхая на имя Ефима Васильевича, была шифрованная депеша от генерал-адмирала, великого князя Константина Николаевича. В связи с назревавшей войной с вражеской коалицией управляющий морским ведомством предписывал сосредоточить все суда путятинской эскадры в заливе Де-Кастри, куда уже отправлены для соединения с ней фрегаты "Диана", "Аврора" и корвет "Наварин", находившиеся в тихоокеанских водах. Там надлежало дожидаться дальнейших приказаний от генерал-губернатора Восточной Сибири. Однако Путятин принял решение оставаться с эскадрой во Владимирской бухте у Императорской гавани, более удобной, чем Де-Кастри. К тому же Императорская гавань располагалась несколько ближе к Нагасаки, куда Ефим Васильевич еще надеялся вернуться, чтобы завершить свою дипломатическую миссию.

Были приняты меры по укреплению бухты. С борта фрегата, обращенного к берегу, сняли 16 орудий и использовали их в качестве береговых батарей. В.А. Римский-Корсаков должен был по поручению адмирала составить записку о сравнительных качествах Императорской гавани и заливе Де-Кастри, чтобы оправдать нарушение повеления великого князя.

Вскоре "Восток" отправился в залив Де-Кастри для встречи генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева, которого ждали там со дня на день. Так Воин Андреевич имел возможность встретиться с этим выдающимся государственным деятелем. [17] Н.Н. Муравьеву посвящен отдельный очерк, помещенный в настоящем сборнике. (Примеч ред.)

Не любивший долго засиживаться на одном месте, Николай Николаевич пробыл здесь только сутки и на шхуне вышел из Императорской гавани в Петровское зимовье.

С момента встречи с Муравьевым В.А. Римский-Корсаков выполнял уже его распоряжения, а не Путятина.

Из амурского устья судно двинулось в Аян за почтой, взяв на борт пассажиров — офицеров и нижних чинов да красноярского купца Кузнецова. Купец прибыл с Муравьевым, чтобы завязать здесь торговые сношения с местными жителями и устроить снабжение Амурской экспедиции.

Аян, в то время один из главных русских портов на Тихом океане", был довольно оживленным поселением. К моменту прихода шхуны здесь оказался компанейский корабль "Ситха", салютовавший выстрелами. Местоположение аянской бухты Воин Андреевич нашел очень живописным. Окрестные холмы, поросшие березой, тополем и елью, чередовались с острыми зубчатыми утесами, похожими на готические развалины. В селении компания держала большие запасы товаров, предназначенных для торговли с аборигенами края и снабжения Амурской экспедиции. Дома начальника порта и других служащих выглядели внушительно и капитально. Отсюда, из Аяна, шла вьючная тропа через тайгу и горные перевалы до селения Нелькан на бурной реке Мае, притоке Алдана. Из Нелькана можно было добраться речными путями до Якутска, верховьев Лены, связанных трактом с Иркутском, столицей всей Восточной Сибири. Зимой по скованной крепким льдом Лене прокладывали почтовый тракт. В середине прошлого века здесь проходил основной путь, связывавший страну с ее восточными окраинами. По нему шли почта и товары, двигались подкрепления гарнизонам, добирались к месту далекой службы чиновники. Путь был изнурительным и долгим. На него уходили многие месяцы. Для России назрела острая историческая необходимость освоить другой, более удобный выход к Тихому океану. Таким выходом мог быть полноводный Амур.

Дождавшись почты из Иркутска, В.А. Римский-Корсаков возвратился в Петровское зимовье. Непоседливого Муравьева он уже не застал. Николай Николаевич вместе с Невельским несколько дней назад выехал в Николаевский пост, оставив командиру шхуны приказание идти туда же.

16 июля шхуна, обогнув мыс Табах, вошла в Амур. Фарватер указывали два местных лоцмана-нивха, оказавшиеся на этот раз весьма сведущими. Фарватер был широким, глубина его доходила местами до 12 саженей. В.А. Римский-Корсаков убедился, что низовья Амура доступны для плавания самых крупных по тому времени морских кораблей. В тот же день вечером шхуна бросила якорь вблизи Николаевского поста. Таким образом "Восток", войдя в прошлом году первым в Амур, был на этот раз и первым русским военным судном, поднявшимся по реке до Николаевского поста.

Н.Н. Муравьев радушно встретил Воина Андреевича и, приняв от него почту из Аяна, направил шхуну с новым поручением в Императорскую гавань. В.А. Римский-Корсаков должен был взять у берегов Сахалина полный запас угля и узнать, нет ли в районе Татарского пролива фрегата "Диана", покинувшего в мае Сандвичевы острова. Муравьев беспокоился о судьбе этого корабля. Фрегат был встречен в проливе. На нем оказались Иван Бутаков и другие старые друзья Воина Андреевича по прежним плаваниям. Они привезли новые тревожные вести. В водах Тихого океана рыскали английские и французские военные корабли. В перуанском порту Кальяо стояли английский 50-пушечный фрегат и французский 60-пушечный. Было очевидно, что союзники замышляли крупные военные операции против дальневосточных рубежей России.

Пополнив запасы угля у "Чихачевской ломки", В.А. Римский-Корсаков возвратился на шхуне в амурское устье. Здесь уже стояли на якоре "Паллада" и "Диана". Муравьев принял решение укрыть сравнительно слабые русские военно-морские силы, которыми он располагал, в низовьях Амура. Это было более безопасное укрытие, чем открытые бухты Татарского пролива. Вряд ли вражеские корабли отважатся пойти неизведанным фарватером, считавшимся недоступным для морских судов. После исследований В.А. Римским-Корсаковым российский флот мог уверенно входить в устье Амура, поды-. маться в низовья реки.

Командиру шхуны было велено вновь подняться в Николаевский пост, взять на борт Муравьева с офицерами его штаба и идти с ними в Аян. Из Аяна генерал-губернатор направлял в Петербург курьера с подробным донесением об обстановке на Дальнем Востоке и о своих действиях, а В.А. Римский-Корсаков получил новое поручение — доставить почту в Петропавловск на Камчатке.

Поручение оказалось не только весьма ответственным, но и опасным, поскольку столкновение с англофранцузскими силами у восточных границ России становилось неизбежным. И нападения прежде всего следовало ожидать на Петропавловск на Камчатке, тогдашнюю главную российскую военно-морскую базу на Тихом океане.

У входа в Авачинскую бухту шхуна "Восток" встретилась с русским ботом, шедшим из Нижне-Камчатска. Командир бота боцман Новограбленный сообщил, что в глубине бухты он рассмотрел четыре неизвестных трехмачтовых судна. Очевидно, это был неприятель. А на одном из мысов у входа в бухту показался пикет английских солдат в красных мундирах, открывших ружейную стрельбу. Это неожиданное известие заставило Римского-Корсакова принять решение взять курс на Большерецк на западном побережье Камчатки, чтобы передать почту тамошнему исправнику. О своем решении он ставил в известность камчатского военного губернатора в письме, которое должен был доставить берегом в Петропавловск Новограбленный.