Павел Яковенко - Харами

Я вспомнил этого зенитчика. Высокий, худой, носатый. Улыбка какая-то себе на уме. Ну, собственно говоря, бытие определяет сознание. Я всегда думал, что он по-тихому может какую-нибудь пакость сделать. Точно также я ни на минуту не усомнился в угрозах рассвирепевшего капитана.

Огорчало меня другое - он оставил без внимания то, что мы тоже пришли в гости не с пустыми руками. Игорь только бегло кивнул, и сказал отдать зелень папоротнику.

И лишь Мурад одобрительно похлопал Васю по плечу. Я же пошел осмотреть местную "новостройку" - суперсортир.

Да, приличная яма, сверху доски от снарядных ящиков - наверняка дал Куценко - по краям деревянные шесты - интересно, а это где взяли? - на них наброшена маскировочная сеть. Но не это впечатлило. Впечатлил вид с толчка: вся долина была перед глазами. В процессе облегчения стихи надо было сочинять. Восторженные - о красоте природы, и все такое... Правда, запах-то был обычный. Дерьмовый был запах. Поэтому долго на том месте я не задержался.

Когда же я поднимался от сортира наверх, то опять столкнулся с Игорем. На этот раз он воспитывал каким-то дрыном Турка. Черный от загара боец энергично копал землю, и периодически получал вышеуказанным дрыном по тощему заду.

-- Что он копает? - полюбопытствовал я.

-- Могилу себе копает, - ответил Игорь, - чтобы помнил, турок, что она будет у меня под рукой. И я в любой момент его в ней зарою.

Черт его знает, за что Игорь так не любил турков? Этот, правда, был редкостным поганцем. Если он и не украл чего-нибудь, то вне всяких сомнений находился в размышлениях об этом. Махинации, вранье и банальные кражи - узок был круг его интересов. Но, по-видимому, лично Турка это вполне устраивало.

Не устраивало это только Игоря Молчанова, как я думал.

И каково же было мое удивление, когда я узнал, что именно Турок стал у Игоря денщиком! А собственно говоря, чему удивляться? Наверное, он справедливо рассудил, что такого типа лучше держать при себе, и направлять его природные склонности на относительно благие цели. Вообще-то, такое дело совсем не редкость. Не можешь победить? И не надо - привлеки на свою сторону!

Почувствовав неблагоприятную атмосферу, мы с Васей ограничились участием в обеде с мясным супом, сметаной с чесноком, и местным сыром, (который, кстати, Игорь конфисковал у зенитчиков), и откланялись.

Честно говоря, хотелось посмотреть на результаты похода конкистадоров Папена, и, вообще, что-то душа заболела.

Как ни странно, а пожалуй даже несколько зловеще, но Вася тоже почему-то стал испытывать смутную тревогу. Поэтому мы без лишних слов попрощались, и быстрым шагом направились домой. Вася, надо заметить, пытался выйти на Логвиненко по рации, и узнать, на месте ли наши "головорезы"? Но ничего не вышло. Скорее всего, Логвиненко вместо связи слушал радио, а выходить с таким вопросом на Лебедева было бы чистым самоубийством.

Сначала мы шли быстро, но когда дорога пошла в гору, резко сбавили. Один раз, к стыду своему следует признать, даже присели отдохнуть на камнях.

Но всю усталость сняло как рукой, когда оказалось, что в нашей палатке никого нет. Никого не было и на позициях. Пропал даже Солоха.

-- Ну, этого я сейчас найду, - пробормотал Вася и рванул в сторону роты Логвиненко.

Действительно, он быстро вернулся с нашим доблестным водителем, которого отсутствие "всякой шушеры" нимало не интересовало. Да - ушли, да не пришли. Туман-с...

Туман закрыл обзор напрочь. И это была не тучка, которая прошла бы минут через десять - пятнадцать. Этот конкретный туман был надолго. Вася беспомощно посмотрел на часы. Часов не было - он же сам вручил их Папену. А часики были очень хорошие: командирские, с компасом. На моего друга было больно смотреть.

-- Три раза туда обратно можно было сходить! - заскрипел он зубами.

-- Может быть, в тумане заблудились? - предположил я осторожно.

-- Какова черта! Когда мы сидели у Молчанова, никакого тумана не было. Везде солнце светило!.. Что-то случилось...

Да уж, положение было более чем хреновое. Даже если соврать, что они ушли самовольно, от того факта, что нас не было в этот момент на месте, не отвертишься. Во, блин, гоблин! Не армия, а детский сад. Куда пошел солдат? Зачем пошел солдат? За все отвечай! Ей-богу, как с дитем малым! Ну, того еще можно привязать или в манеж посадить, а этих - здоровых балбесов? Был такой сержант из этих же, дальневосточников, лежал в госпитале, вскрыл стол с лекарствами, нажрался разных... Думали, помрет. Из госпиталя выкинули на губу. А он оклемался. Выжил. Говорит, кайфа захотелось.

Досталось командиру роты: за слабую воспитательную работу с личным составом... Т-фу!

Ну где их черти носят!!!

Во мне росло чувство, что надо идти искать. Один хрен - влипли, так влипли. Или найдем, или... Все равно уже, можно не возвращаться. П..ц полный - полбатареи потеряли!

В тот момент, когда я уже собрался встать с ящика, и идти за броником, из тумана появился Лебедев.

-- А где ваш личный состав? - поинтересовался он. - Я три раза посылал за вашим Алиевым, и его три раза не смогли найти.

-- Вот, - я показал на Солоху, в душе сам ужасаясь своему идиотизму, вот наш личный состав.

-- Мне Алиев нужен, - как-то подозрительно терпеливо снова повторил нам начальник блока.

После небольшой паузы Вася все-таки сказал:

-- Сами ищем...

Глаза у капитана округлились (в эту минуту я его почти ненавидел):

-- Не понял... Как это - "сами ищем".

Вася стал долго и путанно объяснять, что они должны были быть здесь, но мы ходили к Шевцову, за таблицами стрельбы, вернулись, а никого нет; и черт его знает, куда они делись. Лебедев, в свою очередь, спросил, а какого хрена мы поперлись к Шевцову вдвоем, когда такая напряженная внутренняя и международная обстановка. На что Вася сказал, что одному пилить к Шевцову и скучно, и опасно.

-- Надо было взять с собой сержанта, - сказал капитан.

Тут уж Рац просто усмехнулся:

-- Кого? Алиева? Или Папена?

На такой убийственный ответ Лебедев просто не нашелся, что сказать. Но он быстро оправился, и достаточно угрожающе сказал:

-- Ищите личный состав. А то сами понимаете... Не дети...

Мы синхронно усмехнулись кривоватыми усмешками, и отвели глаза. Капитан ушел. Он так высоко нес свою голову, что попал ногой в одну из ям, то тут, то там попадавшихся на пути - не самое приятное воспоминание о первой проведенной на этом перевале ночи. Лебедев рухнул с матерным криком, а мы с Васей снова усмехнулись - на этот раз злорадно.

В течение следующего часа мы втроем молча сидели на ящиках перед стеной тумана.

Солоха, правда, рыпнулся уйти туда, откуда его извлек комбат, но Рац весьма внушающе посмотрел на него, и Солоха не решился спорить. Поэтому как три богатыря, подперев головы руками, мы продолжали ждать неизвестно чего.