Моисей Радовский - Фарадей

Когда Фарадей поступил в Королевский институт, Дэви находился на вершине научной славы. Основные его открытия и исследования были уже сделаны, и он постепенно сокращал свою научную деятельность. Он отказался от должности в Королевском институте, но, будучи одним из его создателей, не мог легко порвать с этим учреждением. Долгое время оставался он в Институте на положении «почетного профессора» и продолжал экспериментальную работу в лаборатории.

Наиболее выдающимся достижением Дэви за это время было изобретение безопасной лампы для шахтеров, известной под названием «лампочки Дэви».

Промышленная революция второй половины XVIII века вызвала необычайный спрос на каменный уголь, которого настоятельно требовала металлургия и паровые машины, применение которых непрерывно расширялось.

Добыча угля начинала усиленно развиваться. Увеличение глубины шахт и разработок сопровождалось страшными катастрофами под землей, которые вызывались взрывами так называемого «рудничного» газа. Разрушения и человеческие жертвы в рудниках Англии того времени были настолько велики, что была создана специальная правительственная комиссия для изыскания средств борьбы с этим злом. Комиссия обратилась к Дэви как к наиболее авторитетному английскому химику. Дэви принялся за работу, и результатом его исследований была так называемая «безопасная» лампа. Изобретение Дэви заключалось в том, что пламя лампы отделялось от окружающей среды металлической сеткой, которая обладала большой теплопроводностью и поглощала большую часть теплоты, выделяемой пламенем, благодаря чему легкие взрывы могли происходить только внутри лампы.

Фарадей активно участвовал в работе над безопасной лампой, что и было подчеркнуто самим Дэви, который писал: «Я чувствую себя весьма обязанным Михаилу Фарадею за содействие, оказанное им мне при опытах».

Фарадей был настолько захвачен ассистентской работой, что, казалось, его призвание — быть подмастерьем в науке. Нельзя забывать, что всю жизнь он оставался исключительно скромным человеком, даже находясь в зените славы. Тем более он был скромен в начале своей научной деятельности.

Через сорок лет после опубликования своего первого научного труда Фарадей писал, что он не смел и думать стать выдающимся ученым. «Мой страх был больше, чем моя уверенность, а то и другое вместе превышали мои знания».

Большое значение в развитии Фарадея имело его активное участие в научном кружке, куда входили и его друзья. 17 января 1616 года Фарадей прочел в этом Обществе доклад. Это было его первое публичное выступление. Доклад был посвящен первому разделу задуманного им курса: «Основные свойства материи».

Не без волнения читал Фарадей свое первое сообщение. Он начал его следующими словами: «С большой робостью выступаю я сегодня перед вами как докладчик из области трудной и тонкой науки химии — науки, требующей больше, чем посредственного ума для того, чтобы следить за ее прогрессом. Но я утешаюсь тем, что попытка выполнить долг члена нашего Общества будет принята благосклонно, даже если бы я и потерпел неудачу».

В течение 1816 года Фарадей прочел шесть докладов. Все они касались частных вопросов химии. Он готовился к каждому своему выступлению с присущей ему тщательностью. Каждый доклад он обычно излагал на бумаге, хотя вполне владел устной речью.

1816 год в биографии Фарадея знаменателен еще одним важным событием. В журнале Королевского института «Quarterly Journal of Science» была опубликована его первая научная работа, посвященная анализу известняка. Тема статьи была предложена Фарадею Дэви, который способствовал опубликованию первого труда своего ассистента.

Через сорок лет, в 1856 году, когда Фарадей собрал свои работы по химии и физике, он поместил в изданном им томе и эту скромную статью. Чрезвычайно интересно предисловие, которым автор снабдил этот том, называющийся «Экспериментальные исследования по химии и физике». Говоря о своей первой печатной работе, Фарадей писал: «Я перепечатываю статью целиком. Она явилась началом моих публичных сообщений и весьма важна для меня своими последствиями. Сэр Гемфри Дэви поручил мне делать анализы, в качестве первых шагов в области химии, в то время, когда я вовсе не думал написать самостоятельную научную статью. То, что Дэви снабдил ее собственными комментариями и статья была напечатана, дало мне смелость продолжать работу, делая время от времени краткие сообщения, часть которых появилась в этом томе. И теперь, когда прошло сорок лет и я могу проанализировать, к чему привели мои последовательные сообщения, я надеюсь, что как бы ни изменился их характер, я ни теперь, ни сорок лет назад не был слишком дерзок».

Как ни осторожен был Фарадей, как бы ни сдерживала его скромность, опубликование первой работы имело для него громадное значение. Первый: успешно завершонный труд сделал его автора более смелым и помог победить природную робость, которая в конце концов могла бы стать непреодолимой помехой для продвижения вперед.

Для дальнейшего роста у Фарадея были все данные. К этому времени он уже сложился как широко образованный ученый с ясным научным мировоззрением. Его заметки свидетельствуют о том, что он успел глубоко продумать интересующие его вопросы естествознания в их историческом развитии. Вильгельм Оствальд, позднейший биограф Фарадея, подчеркивал, что высказанные в этих заметках мысли сохранили свою свежесть и обнаруживают родство с научными идеями, возникшими столетием позже.

Подготовка Фарадея была настолько солидной, что не могла не быть признанной, и ему стали поручать весьма ответственные задания. Когда редактор «Quarterly Journal» уехал в отпуск, редактирование было возложено на Фарадея, который успешно справился со столь сложными для начинающего ученого обязанностями.

Редактирование научного журнала дало возможность Фарадею опубликовать ряд новых работ. В 1817 году он опубликовал шесть, а в ближайшие два года — еще тридцать семь статей и заметок. Наиболее выдающейся была работа, которая относилась к проблеме «звучащего пламени», которая привлекала тогда внимание многих ученых. Швейцарский химик Август Делярив, после ряда исследований, предложил свою теорию звучащего пламени. С своей стороны Фарадей рядом опытов доказал неудовлетворительность этой теории. Указанием на ошибки, допущенные крупным ученым, он заявил о себе как об исключительно внимательном исследователе, обладающем большим искусством экспериментирования. Больше всего Фарадей был польщен письмом, присланным ему самим Деляривом, в котором последний весьма похвально отозвался о его работе. Это не могло не укрепить уверенности Фарадея в своих силах. Между ним и Деляривом завязалась переписка, продолжавшаяся много лет. Уже в первом письме Делярив отнесся к молодому коллеге как к вполне авторитетному исследователю и просил сообщать о научных новостях, а также о его собственных достижениях.