Николай Яковлев - Об артиллерии и немного о себе

Среди чехословацких офицеров попадались и те, кто в годы гражданской войны участвовал на нашей территории в мятеже белочешского корпуса. У них на рукавах мундиров красовался специальный знак отличия - цветной треугольник. Как мне объяснили, эти офицеры имели определенные льготы - например, по выходе в отставку получали повышенную пенсию. Сразу скажу, что мои любезные хозяева делали все от них зависящее, чтобы обладатели подобных треугольников не попадались мне на глаза. А если и происходила такая неожиданная встреча, то старались как-нибудь отвлечь мое внимание.

И еще одна деталь. Как-то в сопровождении двух чешских офицеров я отправился на экскурсию в Карловы Вары. По дороге, в машине, оба моих спутника были разговорчивы, шумны и даже назойливы. Но вот в городе, когда мы проходили по улицам, они вдруг притихли и помрачнели. Оказалось, что у дверей магазинов и лавочек стояли владельцы и продавцы из числа местных немцев. Они-то и послужили причиной столь резкой перемены в настроении чехословацких офицеров.

И тут я припомнил еще историю. Во время одного из подъемов на аэростате, с которого велось наблюдение за корректировкой артиллерийского огня, подполковник-чех, поднимавшийся вместе со мной, печально сказал: "Вот оторвется сейчас наш шар и понесет его в Германию. Вас-то Советский Союз выручит, защитит, а мне - конец".

Да, нелюбовь к немцам была тогда у чехов довольно сильной. И граничила подчас даже со страхом. Ведь под боком находилась фашистская Германия...

Моя учёба закончилась одним эпизодом. В Брно, показывая мне огневую службу, на полигон вывели орудия еще времен первой мировой войны. Когда же я попросил продемонстрировать работу расчетов при современных орудиях, то получил ответ, что таковых в чехословацкой армии якобы не имеется. Повторяю свою просьбу на другой день. И снова отказ. Ну, думаю, коль у вас таких орудий нет, то утром уеду в Прагу. Высказал свое решение чехам. И это возымело действие. Поздно вечером ко мне в гостиницу явился их офицер и доложил, что завтра мне все-таки покажут новые орудия...

В общем, эта учёба убедила меня в том, что наши артиллеристы все же подготовлены лучше чехословацких. Ведь полевая выучка у нас проводится значительно шире, учебных полей и полигонов мы имеем куда больше. Что же касается политического воспитания, то красноармеец имеет несравненно более обширные знания о международной обстановке и внутренней жизни своей страны, чем солдат чехословацкой армии.

А если говорить о взаимоотношениях между нашими командирами и красноармейцами, то тут вообще нет никакого сравнения. У нас командир старший друг и товарищ красноармейца. В чехословацкой же армии между офицерами и солдатами - пропасть. Там даже младший командный состав не снисходит до нижних чинов без особой надобности.

Итак, моя заграничная учёба закончилась. Я снова вернулся в свой округ, в уже знакомую читателю группу инспекции.

Но летом 1937 года меня назначили начальником артиллерии Белорусского военного округа. Включился в работу с большим желанием. А дел было очень много, приходилось почти постоянно находиться в войсках и на полигонах.

До сих пор с теплым чувством вспоминаю своего помощника Н. Ф. Рябова, впоследствии ставшего генерал-лейтенантом артиллерии. Да и вообще в управлении начальника артиллерии округа было немало великих тружеников. С утра до поздней ночи работали, например. сотрудники отдела артснабжения. Ведь нужно было вести учет деятельности всех окружных артскладов, войск, заботиться об отпуске им необходимого вооружения, боеприпасов, запчастей, смазки и тому подобного. Словом, дел невпроворот. И все - спешные, срочные, сверхсрочные.

Кстати, такой напряженный ритм работы был не только в нашем Белорусском военном округе. И в Северо-Кавказском, и в Киевском Особом военном округе я видел одну и ту же обстановку - работники отдела артснабжения везде с утра до поздней ночи сидели на учетных и снабженческих делах, нагрузка у них была везде предельной. В СКВО начартснабом работал И. К. Демиков, впоследствии генерал-майор; в КОВО - И. И. Волкотрубенко (с 1942 года - заместитель начальника ГАУ, генерал-полковник артиллерии к концу войны). И оба являли собой пример невероятной выносливости, преданности порученному делу.

Но вернусь снова в свой, уже ставший родным Белорусский военный округ. Вскоре здесь произошла смена руководства. Ушел от нас И. П. Уборевич, и командовать войсками БВО стал И. П. Белов, активный участник гражданской войны (тогда он командовал дивизией). Поступил учиться в Академию Генерального штаба М. В. Захаров, и начальником оперативного отдела был назначен Л. М. Сандалов. Он сразу же зарекомендовал себя в высшей степени подготовленным штабным работником, прекрасным руководителем отдела. А это было тем более важно, что войска как раз готовились к большим окружным маневрам.

Эти маневры прошли осенью 1937 года. Руководил ими уже И. П. Белов. На маневрах присутствовал нарком обороны К. Е. Ворошилов. С ним прибыли начальники родов войск, а следовательно, и назначенный вместо Н. М. Роговского новый начарт РККА Н. Н. Воронов.

Как я уже знал, Воронов недавно вернулся из Испании. О его делах там красноречивее всяких слов говорили награды - ордена Ленина и Красного Знамени. Следовательно, боевой опыт он уже имеет. И от этого было еще интереснее, что же скажет новый начарт, что посоветует учесть в боевой подготовке, чем поможет артиллерии округа.

Воронов вызвал меня к себе к вечеру второго дня маневров. Я нашел его в салон-вагоне поезда, где временно поселился и нарком обороны. Мы поговорили всего минут пять: Воронова ждали какие-то неотложные дела. Отпуская меня, он пообещал, что наша беседа будет продолжена. Но после маневров времени для этого у него, видимо, уже не было.

Лишь в декабре 1937 года на сборах начальников артиллерии округов Н. Н. Воронов поделился с нами общими впечатлениями о боях с фашистскими войсками в Испании. Подчеркнул большое значение артиллерийского огня. Призвал и дальше работать над совершествованием артиллерийско-стрелковой подготовки комсостава, решением тактико-огневых задач в пределах артгрупп поддержки пехоты и контрбатарейной борьбы.

В том же декабре 1937 года меня перевели на должность начарта Северо-Кавказского военного округа. Правда, убыл я туда лишь в начале февраля 1938 года - приказ на меня шел из Москвы до Смоленска больше месяца.

Прибыл в Ростов-на-Дону. Считай, в родные места. Ведь в этом округе я прослужил с 1921 по 1934 год!

Командующий войсками СКВО В. Я. Качалов и член Военного совета В. С. Зимак встретили меня сначала довольно сдержанно. Что это, мол, за переведенец из приграничного округа во внутренний? Но, узнав, что имеют дело со старожилом округа, сразу же подобрели.