Николай Яковлев - Об артиллерии и немного о себе

Но мы, повторяю, удовлетворяли только разумные потребности фронтов. Такая позиция ГАУ была неизменной всю войну - и в первое время, когда у нас ощущался снарядный голод, и тогда, когда боеприпасов и вооружения было уже достаточно.

В этой связи вспоминается такой случай. Как-то (дело было уже в 1944 году) штаб Ленинградского фронта заявил в Ставке свои потребности в боеприпасах до девяти боекомплектов по тяжелым калибрам. Заявка привела нас в недоумение. Девять боекомплектов, притом по тяжелым калибрам!

Пришлось мне доказывать в Ставке необоснованность подобных расчетов. Справедливости ради скажу, что штаб Ленинградского фронта вскоре и сам понял, что хватил, как говорится, через край и вышел на нас с новой, уже реальной заявкой.

А вот еще один случай. Весной 1945 года враг, оказывая упорное сопротивление, ввел против войск 3-го Украинского фронта мощную танковую группировку. Завязались тяжелые бои в районе озера Балатон. Штаб фронта обратился к нам с просьбой о срочной доставке ему бронебойных снарядов. При этом в телеграмме пояснялось, что определенный запас таких снарядов у фронта есть, но при затяжных боях их может не хватить...

Просьба штаба фронта не являлась для нас невыполнимой. И ГАУ, конечно, помогло бы ему, если бы не то обстоятельство, что в это время основная масса боеприпасов шла как раз по плану, утвержденному в Ставке, 1-му Белорусскому фронту. Ведь предстоял штурм Берлина.

Почувствовав, видимо, наши колебания, товарищи из штаба 3-го Украинского фронта решили, что называется, перейти в атаку: уже по телефону пригрозили пожаловаться в Ставку. И прогадали. Я не только не испугался их угрозы, но, напротив, сам посоветовал им обратиться лично к Сталину.

Этот телефонный разговор состоялся днем, и до вечера никаких распоряжений по поводу 3-го Украинского фронта из Ставки мне не поступило. И только уже вечером Сталин как бы мимоходом спросил:

- Вам звонили из штаба 3-го Украинского фронта? Я подтвердил: да, звонили. И доложил, что ответил отказом. Верховный, кивнув, сказал:

- Правильно.

На этом вопрос с жалобой на ГАУ был исчерпан.

Да, удовлетворение заявок фронтов подчас было делом довольно хлопотным. Но мы во всех случаях старались проявлять сдержанность, не шли на стычки даже в мелочах.

Конечно, в 1944-1945 годах, когда наша промышленность уже давала значительное количество боеприпасов и вооружения, начальник ГАУ и сам мог решать целый ряд вопросов по обеспечению фронтов. Но ведь существовала Ставка, высший руководящий военный орган. И то, что она утверждала, изменять уже не полагалось.

* * *

Генеральный штаб в годы войны, поглощенный прежде всего оперативными вопросами, не мог держать связь по поставкам с Госпланом СССР, так как и сама структура планирования поставок к этому времени изменилась. Довоенный стиль работы, когда Генштаб обобщал у себя все материальные потребности Красной Армии и передавал их затем в Госплан (не в деталях, естественно, а по общим объемам, так как главки давали свои обобщенные заявки уже обработанными в наркоматах и аппарате Госплана), с началом войны перестал себя оправдывать. Ведь все потребности резко возросли, а времени на прохождение лишних бумаг не осталось.

Госплан свою работу, конечно же, продолжал, но наркоматы уже нуждались в более тесной связи с военным ведомством. Это-то и побудило ГКО вскоре установить такой порядок, который бы соответствовал требованиям военного времени. Поясню его.

Каждому из членов Государственного Комитета Обороны было поручено единолично отвечать: одному - за выполнение плана поставок по авиационной технике, другому - по танкам, третьему - по вооружению и боеприпасам и т. д. При члене ГКО, отвечавшем за поставки вооружения и боеприпасов, в конце 1941 года были созданы группы из ответственных работников Госплана и Совнаркома во главе с П. И. Кирпичниковым (вооружение) и Н. А. Борисовым (боеприпасы). После этого процесс планирования пошел через эти группы, державшие постоянную связь с наркоматами и ГАУ.

При участии представителей этих государственных органов сверстывались квартальные и месячные планы поставок, и Генштаб получал уже готовое постановление ГКО, которым были определены их объемы. От ГАУ же в Генштаб спускались данные по обеспеченности фронтов, которые были намного детальнее, чем сводки штабов. После этого руководству Генштаба требовалось лишь знать надежность поставок (не будет ли срывов) и общие ресурсы ГАУ. Эти сведения мы тоже давали.

Несколько слов о П. И. Кирпичникове и Н. А. Борисове. Это были специалисты высокой квалификации, исключительно трудолюбивые люди. Они имели у себя тоже очень знающих инженеров, подчинялись непосредственно ГКО, обладавшему непререкаемой властью по отношению к наркоматам. Обе руководимые ими группы с полным знанием дела и высокой требовательностью проработали всю войну. Естественно, держа постоянную связь с наркоматами и заводами, с представителями ГАУ. Люди Кирпичникова и Борисова сверстывали квартальные планы поставок, а уже на их основе корректировали месячные. В этих планах определялись количественные показатели поставок, их сроки, поставки комплектуемых изделий головным заводам поставщиками и вообще все мероприятия, обеспечивающие план. В том числе поставки сырья, полуфабрикатов, разного профиля металлов, электроэнергии, инструмента, станков, разного вида моторов и т. д. А если было нужно - обеспечение рабочей силой, пайками и прочими.

Да, это была трудоемкая, исключительно нервная работа. Она отнимала у подчиненных Кирпичникова и Борисова массу времени и сил. И лишь в 1944 году, когда поставки пошли в размерах, в полной мере обеспечивающих фронт, группы вздохнули несколько свободнее.

Не могу не сказать, что представителей этих групп подчас не очень-то жаловали некоторые ответственные работники оборонных наркоматов. И в первую очередь - за их жесткий контроль. Но уверен, что в душе и они были согласны с необходимостью такого бескомпромиссного планирования. Сама реальная действительность настоятельно подсказывала, чтобы я работал в самом тесном контакте с указанными выше руководителями групп, наркомами и их заместителями. Ведь здесь решались вопросы поставок. Но в то же время мне вряд ли бы хватило даже суток на личную связь со всеми этими людьми и ведомствами. Значит, нужно было или до предела спрессовывать свое рабочее время, или... Или уметь находить в массе дел и связей то безусловно важное и необходимое, что обязательно потребует моего личного присутствия или просто вмешательства. В остальном же опираться на помощь своих заместителей, других работников ГАУ.

Так и начал поступать. Личные контакты - с членами ГКО, наркомами (иногда с их заместителями), руководителями Госплана и Генштаба. С другими начальниками ведомств - связь по телефону.