Анатолий Черняев - Совместный исход. 1979

Гарлем - прямо-таки Сталинград 1942 года. Вид в точности такой же. Не побывав сам, не поверишь. Здание ООН. Вид внутри, дух и порядок деятельности - сколько это стоит «мировому сообществу» и что дает!

Кстати, принимали меня как весьма важную персону и это, несмотря на то, что в это время в Нью-Йорке был Громыко (на Генеральной ассамблеи ООН) и что я был проездом и никто не обязан был возиться со мной, тем более, что в Нью-Йорке никто из советской миссии не общается и не имеет права общаться с коммунистами, ради которых я туда и заехал. То ли просто хорошие люди, то ли я недооцениваю, как меня, мою должность воспринимают «со стороны». Итак, состоялось мое открытие Америки.

Вернулся в Москву и на следующий день уже встречал в Шереметьево Уоддиса и Эштона, официальную делегацию КП Англии. Переговоры у Б.Н.'а. Обида на него, высказанная потом мне: менторский тон, перебивает, не интересуется сутью дела, нет настоящей «дискуссии», потеря времени. И «большое спасибо» за многочисленные встречи с экспертами - с нашими референтами по всем вопросам: Юг Африки, Ближний Восток, Кампучия, Иран, Афганистан, Китай, Япония и проч. Долго я их в заключительной беседе убеждал, что все нормально. Обнимаясь в аэропорту, маленький Уоддис примирительно сказал, что «главное, чтоб мы боролись с общим врагом, а не друг с другом». Что и требовалось доказать! А обида-то была не столько за поведение Пономарева, а за то, как он выложил им восприятие нами антисоветских письмен во всякой коммунистической печати Англии. Я не стал оправдываться за Б.Н.'а, а наоборот, навалил еще кучу фактов, в том числе о деятельности их корреспондента в Москве Бушело, но сделал это в юмористическом стиле.

Потом надо было срочно готовить Б.Н.'у речь на идеологическом (всесоюзном) совещании. За неделю сделали. Сам он много вложил в текст... Выступление Б.Н.'а, говорят, произвело впечатление, особенно на фоне доклада Суслова. Этот доклад был посвящен итогам выполнения постановления ЦК по идеологии за полгода, написан в худших традициях нашей пропаганды.

В «Правде», естественно, из 20 страниц пономаревского текста дали лишь 9-10. Я очень тщательно переформулировал все места, за которые могли бы уцепиться наши друзья- коммунисты и буржуазная печать. И вот, как гром,... тассовский корреспондент выпустил (официально!) на за рубеж один абзац Б.Н.'ова выступления, который разоблачил всю тайну (там сказано: «В результате принципиальной и гибкой политики КПСС «еврокоммунистическое» руководство соответствующих партий стало менять свои позиции в позитивном направлении» и т.п.). Ужас! Скандал этот разразился 18-го, в четверг. В пятницу мы с Загладиным сочиняли приукрашенный текст той части речи Б.Н., где говорилось об МКД, чтоб предоставить его французам, итальянцам и испанцам как подлинный. А тассовскую корреспонденцию - как искаженный.

... Гремец уже заявил Червоненке в Париже протест, объяснений потребовали Рим и Мадрид. «Юманите» и «Унита» сделали первые выстрелы по нам. Завертелось. И это все накануне встречи Марше-Брежнев: для её подготовки Гремец и Фиттерман 9-10 октября были в Москве и с «большим трудом» согласовали с Пономаревым и Загладиным проект совместной декларации для встречи в партийных верхах. И вот тебе - подарок.

Корреспондентом оказался некто Авелев, зам. главного редактора ТАСС по информации на заграницу. Либо полный политический кретин, либо провокатор, но в любом случае нарушивший все самые элементарные нормы дисциплины (ни с кем не согласовав подобное).

Впрочем, встречи Марше-Брежнев может и не будет. Из Берлина (ездил на 50-летие ГДР - инициативы по разоружению, впервые односторонние меры...) Л.И. вернулся в весьма плохом состоянии и с тех пор не при деле... Ни с Асадом, ни с кем ... не встречался. Да и в Берлине читал свои инициативы через строчку, слушавшие его на русском языке, наверно, ничего не поняли. Другое дело - в переводе.

28 октября 79 г.

Из казуса утечки абзаца из пономаревского выступления на идеологическом совещании вышла неожиданность. Вместо того, чтобы возмутиться французская компартия использовала эту историю как предлог для утверждения своего тезиса, что между КПСС и ФКП существуют разногласия и хорошо, что ни те, ни другие этого не скрывают. А итальянцы взяли этот случай в качестве доказательства силы еврокоммунизма: мол, Москва с ним вынуждена считаться, раз на таком форуме о нем говорит.

Б.Н. опять взялся за статью о «руке Москвы». Давай-таки ему статью на эту тему. В прошлый week-end сочинил что-то сам - о двух линиях революционного процесса в теории и политике, зачитывал нам с Козловым... Считает, что эта «мысль» сразу делает крупной постановку вопроса... Боже мой! И никак не могу понять: то ли старческая графомания, то ли он действительно верит, что его не забудут на другой день после окончания службы в ЦК и он останется в «памяти партии» как теоретик, то ли просто обычное тщеславие нормального чиновника.

Неожиданно для всего мира Би-Би-Си, французское и западногерманское телевидение пустили утку о полном выходе из строя Брежнева (после его берлинской поездки). Он встречал, провожал и «вел переговоры» с приехавшим в Москву южнойеменским лидером Абдель Исмаилом. Кто видел этот спектакль в натуре, весьма удручен. Прочие видели по телевидению и удручены не менее. Полная развалина... Зачем, зачем? Зачем его показывают...

А тут еще сразу заболели Косыгин, Суслов, Кириленко, Черненко...

20 ноября 79 г.

С 5 по 12 ноября был в Западной Германии.

В Берлине - с Аксеном в ЦК СЕПГ, с Хэбером в партгостинице. Рассуждения, как лучше взбаламутить Запад брежневскими инициативами, попытаться отсрочить решение НАТО о «довооружении» из-за наших СС-20.

Хэбер, зав. Отделом ЦК по западногерманским делам, - символ того, что идея единства остается что ни на есть жизненной и реальной для наших братских восточных немцев. Хэбер управляет не только Германской компартией Миса, но и всеми рычагами общенемецкого дела... Нам как-то это не приходит в голову. Он даже удивился, когда я его спросил, будут ли они протестовать против проведения съезда западногерманских социал- демократов в Западном Берлине.

Переехали в Западный Берлин на аэродром «Течель» в автобусе, перелетели оттуда во Франкфурт-на-Майне.

Выступал я раза по три в день. Даже обеды и проч. превращались в политические акты. Уставал нещадно, а в первый вечер во Франкфурте в школе рабочей молодежи мне чуть дурно не сделалось...

Я говорил обо всем, что приличествовало случаю, но главное - нельзя немцам позволить, чтоб с их земли вновь готовилась война против нас... Это - гибель всего и вся. Все, впрочем, согласны с этим, но никто не верит, что так может произойти. Не верит и руководство ГКП. Мис со своей фюрерской самонадеянностью излагал свою предвыборную платформу (которая прямо на руку Штраусу), а про натовский план говорил как о деле решенном. Моя «кислая» реакция (взамен ожидавшихся восторгов по поводу его «железной партийной логики») его насторожила и обеспокоила. Он был мрачен и потом - на торжественном митинге.