Режин Перну - Жанна дАрк

В "Дневнике парижского горожанина" утверждается, что сеньора дез Армуаз отправляется после этого в Париж. Кое-кто начинает твердо верить, что она – Дева, но Клод признает свое самозванство перед собранием богословов Парижского университета. Кем она была разоблачена – Парижским университетом, королем или Парижским парламентом, – неизвестно. Несомненно одно: начиная с 1440 года о Клод-Жанне дез Армуаз больше не слышно.

Многие задаются вопросом, почему один из братьев Девы, Жан Малыш, сразу же "узнал" сестру и следовал за ней с 20 мая до начала сентября 1436 года – с этого момента около Клод дез Армуаз больше не видно никого из членов семьи Жанны. Можно предположить, что какое-то время Жан рассчитывал использовать эту авантюристку, чтобы выпросить у короля денег и попытаться обогатиться за ее счет.

Другой ее брат, Пьер, следовал за Девой в течение всего ее славного пути; он был схвачен при Компьене одновременно с ней и, оставаясь долгое время в плену у англичан, разорился, заплатив выкуп. Лишь в "Хронике настоятеля Сен-Тибо-де-Мец" упоминается о том, что он узнал так называемую свою сестру. Впоследствии он переехал в Орлеан, где герцог Орлеанский подарил ему Иль-о-Бёф, расположенный напротив Шеей, выше города, тем самым возмещая ущерб, понесенный им, когда, находясь в плену, он был вынужден продать приданое своей жены, чтобы заплатить выкуп. Пьер дю Лис живет в замке Бажено, в 1450 году он снова получает от герцога Орлеанского денежное вознаграждение и в 1452 году строит дом в Орлеане. Наконец, в 1454 году ему назначена ежегодная пенсия в 61 ливр, которая выплачивается регулярно; после его смерти ее получает его сын Жан. Пьер был вместе со своей матерью, когда начался процесс по отмене приговора.

Что касается Жана, который узнал так называемую свою сестру, то после попытки получить от короля денежную сумму он вскоре вернулся домой, в Домреми или в Сеффон; он женился на собственной племяннице, дочери своего старшего брата Жакемэна д'Арка, жившего в Вутоне. В 1452 году Жан дю Лис, как он себя называл, был назначен судьей Вермандуа и наместником Шартра, должность весьма важная. В 1457 году на его место назначают другого, но зато он получает наместничество в Вокулёре, недалеко от Домреми. Он занимал эту должность в течение десяти лет, и, когда наместничество перешло к Жану, Каланскому Бастарду, сыну герцога Лотарингского, ему было уже за шестьдесят, и он отошел от дел, получив вознаграждение в 25 ливров. Жизненный путь этого человека – отнюдь не карьера бедного простофили. Да, в течение почти трех месяцев он был сообщником Клод дез Армуаз, но впоследствии, похоже, отдал много сил делу по отмене приговора, вынесенного его сестре, он также собирал доказательства ее невиновности как в Париже, так и в Руане. После отмены приговора он потребовал отдать его текст, точнее, его копию.

Были и другие авантюристки, которые не раз пытались выдать себя за Жанну д'Арк. Из грамоты о помиловании (опубликованной Лекуа де Ла Маршем), датированной февралем 1457 года и жалованной некоей Жанне де Сермез, жене некоего анжуйца по имени Жан Дуйе, известно, что она находилась в тюрьме Сомюра в течение трех месяцев, поскольку ее случайно приняли за Жанну Деву. Грамота о помиловании жалована королем Рене. Существует еще один документ, который подтверждает, что в эпоху Жанны люди были не глупее наших современников, умели отличать правду от фальши.

Но сторонников чудесного спасения Жанны не смущают противоречия. Некоторые, например Жан Гримо, пишут, что хронист Монстреле "просто замалчивает такие события, как пленение и смерть Жанны". Таким образом, он хочет доказать, что по крайней мере бургундцы не поддались на обман. Но ничуть не бывало; напротив, хронист описывает ее пленение: Жанна "была приведена, связанная по указанию вышеназванного суда, на площадь Старого рынка в Руане и была сожжена при всем честном народе… После казни вышеназванный король Англии известил в письмах, как сказано, вышеназванного герцога Бургундского, чтобы сие справедливое действо во имя его, равно как и других государей, было оглашено во многих местах и чтобы их подданные отныне были бы более уверены и лучше осведомлены и не доверяли этим и подобным ошибкам, которые случились из-за названной Девы".

Все знали о смерти Жанны; так, в "Дневнике парижского горожанина" отмечается:

"В день святого Мартина зимнего устроили общее шествие, посвященное святому Мартину, покровителю полей, и была проповедь, и читал ее брат ордена святого Доминика, который был инквизитором веры… и говорил он о всех деяниях Жанны Девы до ее казни на костре… к такой смерти она была приговорена светским судом".

Наконец, нельзя не учитывать официальный документ Кошона и помощника инквизитора Лемэтра, обвиняющий доминиканца Пьера Боскье, заявившего, что судьи поступили недостойно, обвинив Жанну в ереси и отдав ее в руки светского правосудия. Можно ли игнорировать официальный документ, исходящий из Парижского университета, адресованный папе и составляющий часть обвинения и приговора Жанны? С другой стороны, Генрих VI разослал письма через восемь дней после казни королям, герцогам и другим правителям христианских народов, в которых сообщил им об обвинении и казни Жанны. 28 июня 1431 года он оповещает об этом "прелатов, герцогов, графов и других вельмож, а также города его королевства во Франции". И разве не Кошон, желая оградить себя от пересудов, просит официальных грамот, подписанных в королевской канцелярии Англии, разрешающих взять "под свое покровительство всех тех, кто участвовал в процессе, обвиняющем Жанну и передавшем ее в руки светского правосудия"? Можно ли не принимать во внимание показания свидетелей процесса по отмене приговора, которые под присягой заявили, что присутствовали при казни: Пьера Кюскеля, Л. Гедона, Ж. Рикье, Гийома де Ла Шамбра, епископа Нуайона, Жана де Майи, а также нотариусов Гийома Маншона, Гийома Колля, Никола Такеля? Можно ли игнорировать свидетельства брата Мартена Ладвеню, брата Изамбара де ла Пьера или Жана Массьё? Как можно видеть в процессе над Жанной только шумный маскарад, устроенный Изабель Роме, безутешной матерью Жанны, требующей отмены приговора своей дочери, сожженной англичанами? Могла ли церковь, оправдывая ее устами папы Каликста III, совершить клятвопреступление, заявив, что Жанна была сожжена?

Но авторы книг о спасении Жанны не обращают внимания на подобные факты. По их мнению, Жанна спаслась бегством, а на площади Старого рынка в Руане утром 30 мая 1431 года была казнена другая женщина. Ведь, утверждают они, ее лицо было закрыто. Все это свидетельствует о полном незнании эпохи; в документах говорится, что на ней был колпак и что ее подняли достаточно высоко, дабы все удостоверились: это – женщина и она мертва. Тогда, настаивают они, Жанна, Бедфорд – и Варвик впридачу – спаслись бегством через подземный ход. К несчастью, при раскопках замка в Руане этот "таинственный" подземный ход не был обнаружен. Но этот факт не принимается ими во внимание, и они придумывают подземный ход, опираясь на одну из записей процесса: "Quod dux Bedfordiae erat in quodam loco secreto ubi videbat eamdem Johannam visitari". "Loco secreto" превращается в "подземный ход". А фраза, на самом деле означающая: "У герцога де Бедфорда было укромное место, где он мог принимать Жанну, которая наносила ему визиты", приобретает совсем другой смысл: "…подземный переход, ведущий из застенков в жилище регента".