Михаил Фомичёв - Путь начинался с Урала

Товарищ! От твоего мужества, от твоей стойкости и готовности до конца выполнить военную присягу зависит судьба твоих детей, твоей семьи, твоей Родины. Ты — воин-мститель, воин-освободитель. Пусть твой танк, твой автомат, твоя пушка, твоя граната бьют без промаха! Целься вернее, бей точнее! Опасностью пренебреги, трудности преодолей, всегда стремись к одному: только к победе!

На бой святой и правый нас благословляет Советская Родина. В походах и битвах нас осеняет великое и непобедимое знамя Ленина. Вперед, за нашу победу! Смерть немецким оккупантам!

Мы с Богомоловым пошли в подразделения — надо было принять участие в митингах, на которых обсуждалось обращение Военного совета. Митинги повсюду прошли с большим подъемом.

Должен сказать, что в связи с подготовкой к боям в бригаде заметно оживилась партийно-политическая работа. Ее лейтмотивом сейчас стало воспитание наступательного порыва у бойцов, сержантов и офицеров. Во всех ротах и батареях в эти дни состоялись партийные и комсомольские собрания, на многих из которых докладчиками были руководящие офицеры штаба, политотдела. Подполковник Богомолов провел семинар парторгов рот и батальонов, а также семинар комсоргов.

Работники политотдела были желанными гостями в подразделениях, помогали руководителям партийных и комсомольских организаций более вдумчиво вести воспитательную работу с людьми.

Небезынтересно вспомнить и темы политинформаций. Вот некоторые из них: В бою будь храбрым, смелым и находчивым, Кто поведет тебя в бой, Сила воина — в оружии, Что сообщило Совинформбюро. Воинам разъясняли справедливый характер Великой Отечественной войны, воспитывали у них гордость за наше оружие, за достигнутые успехи в первый период летней кампании 1943 года.

Напряженно работала и партийная комиссия. Желающих вступить в партию было много. Люди хотели идти в бой коммунистами.

…Утро выдалось прохладным, однако день обещал быть хорошим. Я медленно шел к штабному автобусу, перебирая в памяти вопросы, которые еще ждали решения. Из раздумья меня вывели громкие голоса: у автобуса собралось немало людей, кто-то требовал самого начальника.

— Вот и наш командир, — сказал офицер штаба капитан И. П. Гаськов.

Мне навстречу шагнул мальчишка лет десяти-одиннадцати. Он выглядел изможденным, на худых плечах висела изорванная рубашонка, глаза настороженно бегали по сторонам.

Паренька задержали на территории расположения бригады. Он назвался местным жителем, родителей гитлеровцы расстреляли. Его просьба сводилась к одному: зачислить в солдаты.

Жалко было смотреть на этого паренька. Уж больно худ он был. Я пригласил его в автобус.

— Зовут-то как тебя, сынок?

— Толей, а фамилия моя Якишев.

— Откуда будешь?

— Из Литвиновки, Арсеньевского района.

— Хорошо знаю твою Литвиновку. Бывал в ней не раз. А я из-под Белева. Земляки, значит?

Мальчик оживился:

— Так это рядом. До Белева от нас рукой подать.

Я не знал, что делать с парнем. Зачислить в бригаду?

Впереди бои, всякое может случиться. Да и в школу парню надо.

— Покормите паренька и отправьте домой, — распорядился я.

Толя Якишев в слезы, начал просить, чтобы его оставили в бригаде.

— Вы не смотрите, что я такой маленький. Я все могу.

Пришлось просьбу хлопца удовлетворить, и он был зачислен в медсанвзвод бригады. Но до конца войны везде представлялся адъютантом комбрига.

После обеда я выехал в штаб корпуса (где пришлось уточнить некоторые вопросы взаимодействия), а оттуда на передовой наблюдательный пункт. Мы скрытно выдвинулись на небольшую высотку. У расставленных стереотруб уже хлопотали штабные офицеры. Лежащая впереди местность просматривалась хорошо. Я прильнул к стереотрубе. В поле зрения оказался небольшой отрезок переднего края расположения немцев. Видно было, как фашисты сновали по траншеям. Слева от нас шел сильный бой. Четко было слышно, как рвались снаряды, ухали мины, то и дело доносилась пулеметная дробь.

Данные разведки и непосредственное наблюдение привели нас к выводу: прорвать оборону немцев будет нелегко. Район боев проходил по пересеченной местности. Здесь много речек, местами заболоченные участки. К тому же немцы возводили укрепления в течение длительного времени. Они глубоко врылись в землю, построили немало различных деревоземляных сооружений, создали мощную систему огня. В среднем на каждый километр фронта в обороне немцев имелось 10 танков, 10–15 противотанковых орудий, 10 минометов, много станковых и ручных пулеметов. Участки, примыкающие к переднему краю, были сплошь минированы.

К вечеру я возвратился в бригаду. Напряженно работал штаб. Подполковник Кременецкий, офицеры Пшеничнер, Гаськов и другие быстро нанесли обстановку, отработали карту.

26 июля 4-я танковая армия была введена в сражение в полосе 11-й гвардейской армии. Темпы наступления советских войск повысились. Но гитлеровское командование требовало от своих армий удерживать позиции до последнего солдата.

Сопротивление противника с каждым часом возрастало. Местность, по которой двигались танки, была сильно пересеченной. Прошедшие дожди создали дополнительные трудности: овраги наполнились водой, реки вышли из берегов. Все это мешало нанесению стремительного удара по врагу. Танковые бригады, шедшие в первом эшелоне, с ходу не смогли форсировать реку Орс.

Наша 244-я танковая двигалась вслед за Пермской бригадой. С нею поддерживалась постоянная радиосвязь. И вдруг она прекратилась. Почти одновременно прекратился и грохот боя, доносившийся со стороны этой бригады. Что все это могло означать?

Командир моего танка лейтенант Василий Лычков старался установить связь, но так и не смог. В эфире на этой волне работали несколько мощных радиостанций, стоял сплошной писк, шум, доносилась русская и немецкая речь. Кто-то спешно просил помощи артиллерией, другой голос беспрерывно передавал кодовые знаки.

Продвигаться вперед теперь было рискованно: можно напороться на вражеские засады и понести неоправданные потери. И я решил приостановить движение.

По моему приказу танки рассредоточились на опушке леса. 76-миллиметровые орудия батареи старшего лейтенанта Шабашова прикрыли танкоопасное направление. Были предусмотрены меры на случай прорыва танков противника. Огневые позиции заняли минометчики, зенитчики.

Бригада начала зарываться в землю, производить маскировочные работы. Я чувствовал, что пермякам, видимо, не удалось с ходу прорвать первую полосу обороны и они сейчас готовятся к повторной атаке.

Под утро я все же связался с подполковником Приходько, спросил о положении дел.

— Похвалиться нечем, — сказал Василий Ильич. — Находимся на северном берегу Орса. Готовимся к форсированию. Положение сложное. Грунт раскис, берега реки топкие, для танков и артиллерии трудно проходимые. С ходу взять такое препятствие нелегко. Поэтому и засели. Думаем, как быстрее перескочить на тот берег.