Георгий Ушаков - По нехоженой земле

Пересекаю совсем свежий след песца. Опять появляются две пуночки — вероятно, те же самые. Попискивая, они долго сопровождают меня в молочной мгле.

Осмотрев еще километра два северного берега бухты, я пересекаю ее, нахожу наш вчерашний след и по нему добираюсь до лагеря.

Вечером опять заголосила метель. Неужели и завтра мы не сдвинемся с места?

Прошли 25,9 километра. Лагерь раскинули у высокого мыса, сложенного известняками. Вчера, соответственно этому месту, на карте лежало белое пятно, а с сегодняшнего дня на ней появился мыс. Называется он Октябрьским.

Вечер удивительно хорош. Тихо. Тепло. Всего лишь 10 градусов. Шутим: «Летний вечер в деревне». В палатку не спешим. Долго сидим «на завалинке», или, точнее, на санях, стоящих рядом с палаткой, в одних рубашках (они у нас из тонкого оленьего меха) и ужинаем прямо на снегу около шипящего примуса.

Журавлев вспоминает, что сегодня день его рождения, и огорчается, что юбилей получился «сухой». Ему тридцать восемь лет. Из них тринадцать проведено за Полярным кругом. Первый раз он выехал на Новую Землю четырнадцатилетним мальчиком. Потом по два-три года жил на этой земле безвыездно. Попадая на материк, он уже не мог там засиживаться и снова возвращался в Арктику. Она его тянула обратно, как весной тянет птиц. Многие из его товарищей не сроднились с Арктикой, даже невзлюбили ее, а энергичная, деятельная и независимая натура Журавлева подошла здесь, как нельзя лучше. В тринадцатилетней борьбе с природой, той борьбе, в которой нередко неудачный выстрел, неосторожное движение в вертлявом промысловом «тузике» или лишний упущенный день в промысле угрожают голодом, цингой, а может быть, и гибелью, наш товарищ получил «высшее образование» полярного охотника. Он отличный промысловик. Сотни моржей и белух, тысячи тюленей и белоснежных песцов добыты им за многолетнюю охоту. Он доволен и горд своей профессией, своим умением, опытом и знанием повадок зверя.

Упрямство в борьбе с суровой природой, осознанный риск и даже своеобразное полярное ухарство — все эти черты играли решающую роль в согласии охотника пойти в нашу экспедицию.

Погода сегодня нас баловала целый день. С утра мы закончили съемку Советской бухты. Она почти на 10 километров вдается в глубь берега. Ее ширина колеблется от 5 до 15 километров. Правильнее, пожалуй, ее было бы назвать заливом.

Миновав бухту, двинулись дальше вдоль берега, круто повернувшего на север. Здесь берег тоже известняковый, крутой, а в некоторых местах образует небольшие обрывы.

Перед мысом Октябрьским увидели несколько айсбергов. За мысом их больше. Где-то близко еще живет большой ледник, от которого они отрываются. Между айсбергами молодой лед. Он очень недавнего происхождения, местами еще темный и покрыт вымерзшей солью. Скорее всего это бывшие полыньи, промытые снизу течениями, а сверху пресной водой в период таяния снега.

На западе хорошо был виден ледниковый щит, замеченный нами еще во время пути на Северную Землю. Мы все больше склоняемся к мысли, что это отдельный остров. Но пока что это только догадки. Отсюда до щита километров 15. На северо-западе от лагеря видны два каменистых островка с обрывистыми берегами и круглыми вершинами. На востоке, в глубине Земли, вырисовывается несколько обособленных возвышенностей.

Вчера мы оставили собак в упряжке, надеясь, что в такую теплую погоду они будут спать спокойно. Утром Журавлев разбудил меня печальным сообщением. Собаки съели потяг — моржовый ремень, к которому в цуговой упряжке попарно прикрепляются лямки. Выйдя из палатки, я увидел, как Ошкуй дожевывает кусок ремня. Этот обжора всегда голоден.

Пока готовился завтрак, я починил сбрую, а Урванцев обследовал ближайшие обнажения.

Небо пасмурно, но видимость неплохая. Поднявшись на возвышенность, образующую мыс, мы увидели небольшой заливчик. Дальше берег уходил в северо-восточном направлении и просматривался километров на пятнадцать. Это лишнее доказательство, что мы находимся на самой Северной Земле.

Здесь решили повернуть обратно. Мы обещали Ходову вернуться на базу 10-го. Наша главная задача — достижение Северной Земли — выполнена. Продолжать топографические работы сейчас невозможно. День короток, близится полярная ночь, погода плохая, да и дорога еще не установилась. Кроме того, нам хочется успеть побывать к югу от мыса Серпа и Молота.

На обратном пути с мыса Октябрьского прошли несколько километров в глубь Земли. Поднялись на одну из прибрежных гор. Анероид показал высоту 188 метров. Гора сложена известняками. Вершина усыпана их обломками и почти лишена снежного покрова. Растительность отсутствует. Лишь изредка можно заметить лишайники, покрывающие некоторые камни. С вершины горы в глубине Земли видна округлая возвышенность, за которой вновь вырисовывается плоская горная вершина.

Потянул южный ветер. Время от времени налетали заряды снега. Он падал крупными хлопьями, что в высоких широтах можно наблюдать сравнительно редко. Видимость сильно ухудшилась.

Повернули на юго-восток и скоро попали на небольшой мертвый ледник. Вода промыла в нем широкое ложе глубиной до 10—12 метров, получился красивый голубой коридор с отвесными ледяными стенками.

Дальше идти берегом стало невозможно. Ранее выпавший снег был сметен ветрами, а сегодняшний еще не прикрыл камней. Собаки не в силах тащить по голым камням сани, снабженные стальными подполозками. Поворачиваем в Советскую бухту. К сумеркам выходим на мыс Серпа и Молота.

С утра слабый восточный ветер. Порошит мелкий снег. Выходим на юг. Берег низкий, сложенный суглинками. С утра в глубине Земли видим небольшие возвышенности. Позже — видимость все хуже и хуже. Наползает густой и сырой туман. Временами мы уже ничего не можем разглядеть даже в 25—30 метрах. Придерживаемся берега. Вдоль него местами возвышаются валы ила. Это работа льдов. Сейчас льды здесь неподвижны. Незаметно, чтобы они часто вскрывались. Летом ветер иногда прижимает их к берегу, и они вспахивают прибрежные отмели. Плавника почти нет. Только иногда видим полусгнившие мелкие обломки. Дерево в Арктике разрушается очень медленно. Значит, гнилушки эти пролежали здесь сотни лет.

Туман инеем оседает на одежде, снаряжении и собаках. К вечеру все собаки стали белыми, да и сами мы напоминаем сказочных новогодних дедов. Это забавно, но еще более — неприятно. Туман все время досаждает нам. Меховая одежда отсырела. В палатке иней. Спальные мешки влажны. Если бы сейчас ударил сильный мороз, было бы совсем нехорошо. К счастью, за все наше путешествие температура не падала ниже —16°.