Алексей Шишов - 100 великих полководцев Средневековья

О том, что происходит на земле Сонгай, правители-шерифы были хорошо осведомлены от арабских купцов, которым была хорошо известна немалая часть западного и восточного побережья Африканского континента. В ту эпоху купцы (разумеется, небезвозмездно) прекрасно играли роль хорошо осведомленных лазутчиков в сопредельные страны.

Перед началом похода, вернее – набега, за военной добычей, Ахмед аль-Мансур решил не собирать конное ополчение подвластных ему арабских племен. Полководец, взвесив все «за» и «против», решил ограничиться созданной им на европейский лад, пусть и небольшой по численности, но сильной армии.

По национальному составу армия состояла преимущественно из испанских (в том числе мавров) и португальских наемников, вооруженных мушкетами. Расчет успеха строился на том, что чернокожее население внутренних областей Африки не знало огнестрельного оружия. Не знало его еще и население государства Сонгай. Поэтому военный вождь династии Шерифов мог рассчитывать и на успех похода, и на богатую военную добычу.

Арабская (марокканская) армия прошла на африканский юг не через саму пустыню Сахару, а по ее западному краю, то есть по побережью Атлантического океана. В силу этого внезапного нападения на Сонгай не получилось, поскольку на пути постоянно попадались небольшие кочевые племена, которые, как правило, встречали чужеземцев не самым приветливым образом.

Последний для истории правитель Сонгая успел собрать значительное по числу войско. Оно совершило быстрый переход от столицы страны к ее северо-западным границам и там встретило неприятельскую армию. Состоялось большое приграничное сражение: сонгайцы сразу же, с ходу, бесстрашно атаковали шерифских европейцев, успевших принять боевой строй.

Европейские наемники встретили тысячные толпы атакующих полуголых воинов, размахивающих копьями и прикрывающихся плетеными из веток щитами, мушкетным залпом в упор. Грохот выстрелов, облако порохового дыма и сотни убитых и раненых на окровавленной земле привели сонгайцев в неописуемый ужас. Их охватило полное замешательство: с таким врагом они еще не сражались.

Второй мушкетный залп поверг огромное по сравнению с армией Ахмеда аль-Мансура войско правителя Сонгая, да и его самого, в паническое бегство. Бежавших африканских воинов, рассеивавшихся во все стороны, победители не преследовали – впереди их ждала гораздо более ценная добыча, чем военнопленные, проданные в рабство.

Европейцы-марокканцы больше не встретили на земле Сонгай организованного сопротивления, хотя при грабеже и сожжении встречных селений в них летели и копья, и стрелы. Пришельцами был захвачен, разграблен и предан огню самый большой тогда к югу от Сахары торговый город Томбукву. Эта же участь постигла и столицу сонгайского государства город Гао. Он был варварски разрушен завоевателями до основания.

Испанские и португальские солдаты-наемники арабского владыки Ахмеда аль-Мансура возвратились обратно с богатой добычей. Которая в золотом исчислении во много раз превышала расходы шерифской казны на организацию далекой от марокканской земли военной экспедиции.

Так в 1591 году прекратило свое существование древнее африканское государство Сонгай, имевшее богатую историю. И «виной» тому стал правитель-полководец Ахмед аль-Мансур, создатель армии европейских наемников, прославивший Сонгайским походом свое имя в летописи войн Средневековья.

Однако арабской династии Шерифов не удалось утвердиться на берегах реки Нигер. В Марокко вскоре начались внутренние неурядицы. О землях стертого с карты Африки царства Сонгай шерифам пришлось забыть.

Воевода, отличившийся в войнах с Крымом и Польшей, с именем которого связано возвращение России берегов Балтики от Наровы до Невы

Русский воевода, вооруженный саблей, с шестопером в руке. На втором плане древний замок Нейгаузен в Лифляндии

Московский воевода Дмитрий Хворостинин происходил из младшей ветви ярославского княжеского рода. «Захудалому» князю помогла подняться на самый верх военной иерархии России последней четверти XVI столетия не знатность родословной, а полководческий талант.

Начинал же Дмитрий Хворостинин свое военное поприще в составе опричного двора Ивана IV Васильевича. Четверо князей Хворостининых попали в него. Старший – Дмитрий – стал опричным воеводой, а трое его младших братьев – оруженосцами в государевой свите.

Долгожданную должность первого воеводы (в сторожевом полку) Дмитрий Хворостинин получил в 1578 году. Через шесть лет боярин назначается первым воеводой в большом полку на «крымской украине». И каждый раз знатные по родословной князья-воеводы оспаривали у него право начальствования над полками царской рати.

И всякий раз талантливого воеводу брали под защиту самодержцы всея Руси – сперва Иван Грозный, а затем его сын Федор Иванович, за которого фактически правил ближний боярин Борис Годунов, на сестре которого был женат царь. Уже одно это свидетельствовало о том, сколь значимы были полководческое дарование князя Дмитрия Хворостинина и его заслуги на полях брани.

Воеводствовать он стал уже в зрелом возрасте, когда ему было, по всей видимости, за тридцать лет. В разрядной книге упоминается впервые в 1559 году по случаю назначения воеводой в небольшой рязанский городок Шацк.

Когда началась Ливонская война, князь Дмитрий Хворостинин, тогда воевода в городе Юрьеве, «ходил в поход на ливонских немцев». Отличился при взятии Полоцка, командуя отрядом дворянской конницы: одним из первых ворвался в город, преследуя литовцев, вышедших на вылазку. Затем служил воеводой сторожевого полка в Великих Луках.

Когда в 1565 году крымский хан Девлет-Гирей пришел на русские земли «с пушками» и попытался взять город Болхов, Дмитрий Хворостинин с отрядом в 200 конных воинов участвовал в его защите. Был награжден царем «золотым». Отличился воеводой в Зарайске, сумев со своими ратниками перехватить крымцев, возвращавшихся из набега, и отбить у них полон.

В 1567 году, когда Иван Грозный ходил в поход «на литовского короля», Хворостинин был головой царского полка. Через два года начальствовал сторожевым полком в Туле, получив чин опричного окольничего.

Когда весной 1570 года хан Девлет-Гирей в который уже раз пошел в набег и стал «пустошить» Рязанскую землю, воевода Дмитрий Хворостинин, не ожидая подкреплений, перешел Оку и стал нападать на отряды крымских татар, разорявших порубежье. Его действия оказались настолько удачными, что ханское войско отступило.