Тадаси Накадзима - Божественный ветер

Во время Второй Мировой войны японской флот потерял практически все свои корабли и самолеты. Мы также потеряли двух верховных главнокомандующих — адмиралов Ямамото и Когу, которые погибли в течение одного года. Образно говоря, мы сражались до последнего патрона, что доказывает необычайный характер войны. Вторая Мировая война для Японии резко отличалась от предыдущих войн с Китаем и Россией по двум главным причинам:

1. Это была тотальная война.

2. Это была, в основном, морская война, в которой большую роль играла авиация.

С учетом этих двух факторов мы рассмотрим, как повлияли на ход войны количество и качество боевой техники. Наши морские и воздушные силы количественно уступали вражеским. Поэтому требовались крайние меры. Это сделали неизбежными атаки камикадзэ.

Когда именно верховное командование приняло решение перейти к такой войне? И было ли это решение основано на твердых расчетах?

Вице-адмирал Сигеру Фукудомэ, который был начальником Оперативного отдела Морского генерального штаба в начале войны, так характеризовал японский флот:

«Накануне войны в Японии возник страх перед неизбежной революцией. Адмирал Ямамото считал, что если гражданская война не будет роковой для нации, то внешняя война приведет к полной катастрофе. Поэтому он резко протестовал против развязывания войны. В то же время он заявил, что развитие внутреннего положения страны неизбежно вызывает сползание к войне.

Когда я изложил план операции принцу Фусими, который имел звание адмирала флота, он сказал: «Если начнется война, Япония потеряет все, чего она добилась с начала эпохи Мэйдзи. Но кажется невозможным избежать войны. Я крайне обеспокоен».

По мнению флота война была совершенно нежелательна, однако альтернативы не было. Спасти Японию можно было только военным путем. Это мнение флотского командования изложил адмирал Сигетаро Симада, морской министр в первом кабинете Тодзио.

На основании оценки военных сил, готовности и стратегической обстановки было желательно начать войну как можно скорее. Это подчеркнул начальник Генерального штаба адмирал Осами Нагано на совещании в императорской ставке 6 сентября 1941 года. Тем не менее, оставался шанс достичь благоприятных дипломатических решений, которые исключает необходимость применения военных средств. Даже если мы сумеем одержать военную победу, нам придется оставить армию под ружьем, чтобы сохранить верность японскому духу, который следовало оберегать любой ценой.

После утверждения плана операций адмирал Нагано, представлявший верховное командование, заявил: «Мы пришли к общему мнению, что если мы не начнем войну сейчас, нация погибнет. Однако она может погибнуть и в результате войны. Следует помнить, что падение государства без сопротивления будет позором.

В такой безнадежной ситуации выживание можно обеспечить, только сражаясь до последнего человека. Тогда, даже если мы проиграем, потомки получат в наследство наш дух, который будет вдохновлять их на защиту родной страны».

В заключение адмирал сказал: «На войне солдат должен просить об одном: дать ему возможность драться во имя императора. Мы будем сражаться до последней капли крови».

Мы все, кому действительно пришлось сражался в этой войне, ничего не знали о совещаниях в императорской ставке до окончания военных действий. Мы сражались, как повелевал трон. Во время войны мы испытали горечь поражений, но были полны решимости вынести любые трудности, чтобы выполнить свой долг перед императором и страной.

После окончания войны наше полное поражение подтвердило справедливость слов адмирала Нагано. Более того, упорство флота в ходе боев привело к его гибели.

Парадоксально, что Тихоокеанская война, которая стала началом атомной эры, одновременно породила массированные атаки летчиков-самоубийц. На первый взгляд может показаться нелепостью, что их вообще рассматривали, не то что применяли для борьбы против достижений современной науки и техники. Вполне понятно, что многие люди считали такие атаки проявлением варварства, если не безумия, и старались поскорее забыть о них.

Однако значительный прогресс в развитии средств уничтожения в последние годы заставил людей — военных и гражданских — понять, что война приводит к отчаянию. Так как война и ее средства ведения являются продуктом человеческого разума, не следует об этом забывать. Более того, поскольку инстинкт жизни является самым основным для человека, интересно изучить, как пилоты-камикадзэ преодолевали это желания при исполнении долга.

Мы очень хотели бы, чтобы летчики-самоубийцы могли заговорить с нами сегодня, однако они умолкли навсегда. Поэтому мы собрали все имеющиеся данные и постарались заставить эту книгу заговорить вместо них. Книгу не следует рассматривать как критику доктрины. Это просто описание и памятник отважным людям, которые отдали свои жизни в ходе «специальных» атак. Мы искренне надеемся, что она хоть в малой степени поможет построить лучший мир, ради которого умирали эти люди.

Атаки камикадзэ потрясли весь мир именно потому, что заканчивались «предопределенной смертью». История знает огромное множество случаев, когда солдаты сражались насмерть, но никогда ранее такая программа не выполнялась столь методично и так долго. В случае любой схватки не на жизнь, а на смерть, остается хотя бы минимальный шанс на спасение. Но пилот-камикадзэ мог провести атаку только принеся себя в жертву. Атака и смерть становятся синонимами.

После войны поднялся настоящий шторм критики, причем с самых разных сторон. Одни отрицали, что такая тактика была продумана. Другие обвиняли командиров, которые планировали атаки и руководили ими. Еще кто-то обвинял пилотов, которые выполняли приказ и умирали. В каждой из этих точек зрения есть зерно истины, но мы не собираемся это обсуждать. Мы только попытаемся рассказать об обстоятельствах, при которых зародились атаки камикадзэ, и при которых они проводились.

Следует помнить, что в большинстве случаев пилоты-камикадзэ не проводили свои атаки немедленно после того, как они вступали в корпус. После добровольного (или недобровольного) вступления в корпус специальных атак большинство из них продолжало обычную боевую подготовку. В некоторых случаях это затягивалось на месяцы, и никто не знал, когда наступит его черед. Моментальная вспышка энтузиазма не могла тянуться так долго.