Светлана Пожарская - Франсиско Франко и его время

Король вспоминает: «В своей первой тронной речи я сказал очень ясно, что хотел бы стать королем всех испанцев». И пояснил: «Эта первая тронная речь была моя, только моя… Тогда мы еще не имели конституции, и я был наследником всей власти Франко, которая была огромной. На протяжении всего года я был единственным владыкой моих слов и моих дел. И я использовал свою власть, в первую очередь, чтобы сказать испанцам, что в будущем они станут теми, кем захотят стать, какова будет их воля» [555] Vilallonga de, J.L. Op. cit. P. 230. .

В этой речи король обещал уважать культуру каждого в отдельности, его историю, его традиции, призвав «с благородством и высотой помыслов» осознать, что «будущее будет основываться на действенном консенсусе и национальном согласии».

Он не был уверен, что его призыв будет услышан: несмотря на его обещание о «начале нового этапа в истории Испании», сам он счел нужным заверить кортесы, что воспоминания о Франко будут служить для него «примером в его собственном поведении» и дал обещание в своих трудах «руководствоваться милостью Божьей и примером предшественников» [556] DJuan Carlos I. Con España en el corazón. 1975–2000. Primer discurso de la Corona… M., 2001. P. 51–57. . К тому же председатель кортесов А. Родригес де Валькарсель «в память Франко» провозгласил: «Да здравствует король! Да здравствует Испания!». О тревоге короля в эти первые дни и часы после смерти Франко свидетельствует его ответ на вопрос его супруги Софии: «А теперь что будет?» — «Не знаю. То ли корону на подушечке поднесут, то ли придут за нами и уведут под стражей» [557] Цит. по: Новая газета. 30.III-5.IV. 1998. .

Провозглашение Хуана Карлоса королем кортесами не принесло ему успокоения, ведь в глазах многих испанцев он был наследником Франко, а Хуан Карлос старался показать, что монархия не предполагает продолжения режима. Поэтому он согласился с предложением архиепископа Мадрида кардинала Энрике де Таранкона пройти через освященную традициями процедуру инвеституры. Инвеститура Хуана Карлоса, состоявшаяся в старинном соборе Сан Херонимос 27 ноября 1975 г., была воспринята многими сторонниками монархии как коронация, но король не оставил надежды обрести легитимность при поддержке народа. Только при этом условии было возможно восстановление парламентской монархии принятого в Западной Европе типа.

Его обнадеживало, что на этой церемонии в Сан-Херонимос присутствовали Валери Жискар д'Эстен, Вальтер Шеель и принц-консорт Филипп Эдинбургский, в то время как на процедуре прощания с Франко — Августин Пиночет, супруга филиппинского диктатора Имелда Маркос, принц Монако Ренье, и король Иордании Хусейн.

Хуан Карлос позднее признавал, что испанцы, думая о нем, говорили: «Мы все еще не знаем этого человека». Ему предстояло завоевать доверие испанцев, что было, по его же словам, нелегко, так как «три или четыре поколения слышали о нас больше плохого, чем хорошего. И мне надо было убедить испанцев, что монархия может быть полезна для страны» [558] Vilallonga de, J.L. Op. cit. P. 233. .

Иммобилисты, т. е. противники перемен, все еще сохраняли позиции в институтах государственной власти, силовых структурах и средствах массовой информации, в их руках все еще сохранялись рычаги, способные замедлить процессы, делавшие неизбежным в исторической перспективе «транзисьон», т. е. переход от диктатуры к демократии. Но не могли их остановить.

В свое время Хуан Карлос приложил немало усилий, чтобы убедить испанцев, что монархия может быть полезна для страны. И это ему удалось еще и потому, что к тому времени, когда ответ на вопрос — «После Франко, что?» — из области предположений перешел на твердую почву практической политики, в общественном сознании большинства испанцев произошли кардинальные перемены: на смену идеологии конфронтации, этого наследия гражданской войны, пришла идея национального консенсуса. Свою роль в этом сыграл «Закон о печати» от 15 марта 1966 г., допустивший возможность выхода в свет таких периодических изданий, как «Cuadernos para el dialogo», «Triunfo», «Cambio-16» и им подобных. Фрага Иррибарне вряд ли мог предвидеть, что этот закон со всеми его ограничениями послужит таким стимулом для возрождения гражданского общества.

Оставался вопрос: «Когда?». Когда произойдут демократические перемены в реальной жизни страны? Стремительных перемен не ожидали ни политики, ни скептически настроенные журналисты в стране и за рубежом.

Ареильса, министр иностранных дел первого постфранкистского правительства, в интервью газете «France soir» 13 декабря с уверенностью говорил о необходимости «десятилетнего компромисса». И даже Фрага Иррибарне, в то время заместитель главы правительства и министр внутренних дел, с его страстью делиться со всеми возможными интервьюерами, преимущественно иностранными, своими планами на будущее, а потому заслуживший тогда у журналистской братии репутацию оптимиста, объявив о своем намерении «действовать быстро и решительно», так рассчитал время, необходимое для перемен: «Две недели, чтобы принять решение, два месяца, чтобы начать его осуществлять, два года, чтобы претворить его в жизнь».

Однако действительность опрокинула все, даже оптимистические прогнозы и этим аргументом, побудившим власть ускорить процесс перемен, был голос «улиц и площадей»: многотысячные забастовки и демонстрации взбудоражили страну. Возникла угроза потери «контроля улиц». И король услышал голос улиц. Со свойственной ему решимостью Хуан Карлос сделал выводы: ведь усиление «левых» автоматически вело к активизации «ультраправых», что было чревато новыми катаклизмами.

5 июля 1976 г. Хуан Карлос поручил формирование правительства Адольфо Суаресу. В своем первом обращении к нации 6 июля Суарес заявил о непоколебимости воли Короны к достижению демократии и обещал ускорить процесс политических реформ, «относясь к делу с реализмом». 17 июля испанцы впервые за 40 лет услышали от главы правительства, что источником политической власти является суверенитет народа.

30 июля король подписал декрет об амнистии, под которую попадали 209 политзаключенных, половина от общего числа. А за два дня до этого был подписан новый конкордат с Ватиканом, в котором глава испанского государства отказался от своей привилегии назначать катехнических епископов — этой привилегией так дорожил Франко. Во время церемонии подписания нового конкордата с Ватиканом папа Павел VI просил министра иностранных дел нового правительства М. Ореху передать Хуану Карлосу, что его усилия по восстановлению демократии с благословением воспринимаются католической церковью. Король неоднократно выражал озабоченность, как будут восприняты новые веяния консервативными кругами общества, и поддержку Святого Престола трудно переоценить.