Владимир Карпов - Взять живым !

- А по какому маршруту вас везли? - Ромашкин хотел этим окончательно установить срок прибытия дивизии.

Вагнер, краснея и бледнея, соображал, как быть дальше - говорить или не говорить? Пока все идет хорошо - его не бьют, не пытают. То, о чем спрашивает офицер, разве тайна? Что, русские не знают такие города, как Франкфурт, Берлин, Кенигсберг? Вагнер со спокойной совестью назвал эти города.

- Значит, когда вы выехали и когда прибыли? - припер его окончательно Ромашкин.

Пленный закрутился, как жук, приколотый булавкой к картону, деваться было некуда, он с трудом выдавил:

- Первого августа погрузились, неделю назад прибыли...

Советские войска, вышедшие на границу, с ходу ударили по ненавистной земле, откуда напали в июне сорок первого фашисты.

Началась артиллерийская подготовка, и на немецкой стороне ввысь полетели бревна, обломки бетона, деревья, вырванные с корнем, колеса от машин и пушек. Солдаты с нетерпением высовывались из траншей и ждали сигнала "вперед".

- Ну, держись, фашистская Германия!

Огонь атакующих буквально смел с земли оборонительные сооружения. Однако гитлеровцы все же сдержали первый натиск Советской Армии, полки продвинулись всего километров на семь - десять. Были большие потери. Это заставило прекратить наступление и заняться серьезной подготовкой к штурму укрепленных полос. Было известно, что долговременные укрепрайоны Инстербургский, на реке Дейме и вокруг Кенигсберга не уступают по своей мощности самым современным линиям - Мажино, Зигфрида и Маннергейма. Доты и форты многоэтажные, железобетонные стены толщиной в три метра, запас продуктов, боеприпасов, воды и прочего позволяют вести длительную оборону в полном окружении.

Советские дивизии, сменяя друг друга на передовой, в перерывах между боями занимались боевой подготовкой. Учились прорывать долговременные линии обороны, изучали форты и железобетонные доты, которые придется штурмовать. Командующий фронтом генерал армии Черняховский появлялся и на учебных полях.

- Сегодня здесь куется победа, - подбадривал он усталых, отвыкших от кропотливой учебы солдат и офицеров. - Больше пота - меньше крови, друзья.

Голощапов, как всегда, ворчал:

- Били, били фашистов - и, оказывается, не по науке!

- Заткнись, тебе же добра желают, - урезонивал Рогатин. - Живой останешься, если с умом на немецкой земле воевать будешь.

- А на своей земле я что же, дуром воевал?

- Во всем надо вперед смотреть, а на войне особенно, тут как недоглядел - так гляделки вместе с башкой оторвет.

* * *

Разведчики второй день сидели в полуоплывшей старой траншее и тайком наблюдали за немецким караулом, который охранял склад боеприпасов.

Траншея находилась в трехстах метрах от караула, на голой высотке, ее было хорошо видно отовсюду: и от складов, и от дороги, которая к ним подходила, и от дома, где размещалась охрана, и от зенитной батареи, оберегавшей склады. Именно поэтому ее и выбрали разведчики: заброшенная траншея не вызывала у окружающих гитлеровцев никаких подозрений. Разведчики из нее хорошо просматривали и территорию склада, и даже двор караула, обнесенный стеной из красного кирпича.

Остались позади российские леса и деревни с доброжелательным населением. Здесь, в Восточной Пруссии, кто бы ни увидел разведчиков каждый враг. Поэтому группа сидела в траншее безвылазно и только по ночам подбиралась к дому, где размещался караул, и к ограде из колючей проволоки, опоясывающей склады.

Задание, которое поручил группе разведотдел армии, было необычным, хотя и состояло всего из двух слов: уничтожить склады.

Раньше Ромашкин и его ребята занимались только разведкой - устраивали засады, проводили поиски, таскали "языков". В результате быстрого продвижения наших войск в непосредственной близости от линии фронта оказались склады противника с авиационными бомбами и артиллерийскими снарядами. Это не были хранилища государственного значения - обычные войсковые склады, но командование понимало: боеприпасы, которые в них находятся, надо уничтожить как можно скорее, пока их не развезли на огневые позиции. Бомбежки с самолетов результата не дали: бетонные хранилища находились под землей, да к тому же прикрывались огнем зениток. Партизан на немецкой земле, да еще в прифронтовой полосе, насыщенной войсками, конечно же, не было, поэтому пришлось поручить это дело войсковым разведчикам.

Поскольку задание было очень важное, подполковник Линтварев решил назначить в группе парторга. Выбор пал на Ивана Рогатина. Его хорошо знали в полку - смелый, не раз награжденный разведчик: два ордена Красного Знамени и орден Красной Звезды, две медали "За отвагу". Но была также известна молчаливость этого здоровяка.

Линтварев вызвал к себе Рогатина. И без того неречистый, здоровяк совсем онемел, когда услышал, кем его назначают.

Подполковник успел уже изложить задачи, которые надлежит выполнять парторгу, а Рогатин только к этому времени собрался наконец с силами и вымолвил:

- Не сумею я...

- Я все вам рассказал. Вы старый, опытный разведчик - справитесь. Задание очень важное - партийное влияние обязательно нужно, - спокойно и убедительно наставлял Линтварев.

- Не смогу я... говорить не умею.

Замполит улыбнулся, он отлично понимал состояние простодушного сибиряка, но иного выхода не было.

- Ну, дорогой, вы неправильно понимаете политработу - разве она заключается только в том, чтобы говорить? Разве политработники не ходят в атаку? Не стреляют? Не бьют врагов в рукопашной? Они делают в бою то же, что и все, и плюс к этому поднимают, вдохновляют, зажигают других. Главное в нашем деле - добиться, чтобы приказ был выполнен. А как это сделать подскажет обстановка: иногда пламенным словом, а чаще делом.

- Нет, не сумею, - твердил Иван, отводя глаза в сторону.

- В разведке и говорить-то нельзя, - продолжал убеждать подполковник. - Как там говорить? Кругом враги. Добейтесь, чтобы приказ был выполнен во что бы то ни стало, - вот и все.

- Ребята и без меня все сделают. Старший лейтенант Ромашкин разве допустит, чтобы приказ не выполнить?

- У командира других забот много, а вы людей поднимайте на выполнение его решений - это ваш участок работы.

Рогатин и до этого был в растерянности, а такие слова, как "решения", "поднимать людей", "участок работы", привели его в полное смятение.

- Нет, нет, не смогу я. - Он даже попытался встать и уйти.

Но Линтварев удержал его, положив руки на широкие круглые плечи.

- Вы коммунист?

- Коммунист.

- От выполнения этого задания зависит жизнь наших отцов, матерей, жен. У вас есть дети?

- Ну...

- Так вот, может быть, в том складе лежит бомба, которую сбросят на ваш или мой дом.