Владимир Томсинов - Аракчеев

Между тем многие документальные материалы свидетельствуют, что на самом деле Аракчеев если кем и был, то лишь третьим оком для своего государя, третьей его рукой. Получая от графа регулярные отчеты, Его Величество слал ему в свою очередь подробные инструкции, в которых указывал, как надлежало поступать ему в различных случаях, как разрешить то или иное дело, как обращаться с тем или иным сановником. К примеру, 13 февраля 1822 года Алексей Андреевич получил от Александра следующее указание: «Сделай одолжение, лучше выслушай Сперанского. Он будет говорить, стало ты будешь только слушать, что для тебя не вредно; долгих переговоров с твоей стороны я бы не возложил на тебя в теперешнем твоем состоянии. Но считаю нужным заметить на слова, сказанные уже Сперанским тебе, что тут личной доверенности никакой быть не может допущено».

Надо признать, из всех сановников, составлявших окружение Александра после окончания войны с Наполеоном, Аракчеев больше других подходил на роль государева ока и государевой руки. Никто не мог быть для государя оком более зорким и рукою более умелой, чем он.

Аракчеев возвышался над всеми не только должностями, но и способностью по-государственному мыслить.

Примеров, где проявил он редкое для русского сановника всех эпох государственное мышление, привести можно множество. Так, в октябре 1811 года в бытность свою председателем департамента военных дел Государственного Совета Аракчеев подал на рассмотрение членам Совета и Комитета министров записку по поводу поддержанной в этих учреждениях идеи продажи рекрутских квитанций из государственной казны за 2 тысячи 500 рублей. Алексей Андреевич увидел в этой мере серьезную опасность для государства. «Сия продажа, — писал он, — есть благодеяние правительства для богатых; не должна ли возродить сия мера большое уныние духа в бедных, когда они из оного ясно увидят, что и само правительство печется ныне неуравнительно о всех сословиях, а открывает благодеяния сии за деньги, не заботясь о том, что состояние бедного перед богатым уже есть и без оного тягостное». Аракчеев видел обратную сторону данного нововведения: он понимал, что оно даст возможность богатым крестьянам освободиться от рекрутской повинности и наполнит армию выходцами из бедных семей, которые вынуждены будут за деньги брать эту повинность на себя. «Предполагаемое благодеяние богатым есть угнетение для бедных, следовательно, это должно называться не облегчение, а народною тягостью», — утверждал в связи с этим граф.

Государственный ум Аракчеева высоко ценил такой умный и опытный государственный деятель, как В. П. Кочубей, занимавший в рассматриваемое время пост министра внутренних дел. Виктор Павлович часто обращался к графу за советом по разным государственным делам. «Милостивый государь мой, граф Алексей Андреевич! — писал он к Аракчееву 30 сентября 1820 года. — Я имею честь за несколько пред сим лично предварить Ваше сиятельство о намерении моем обратиться к вам, Милостивый Государь мой, с просьбою вникнуть с некоторым вниманием в предполагаемые мною меры к выполнению высочайшего Указа 14 июня 1816 года о наблюдении за правильным исправлением Земских повинностей, т. к. благотворительный указ сей не получил по министерству полиции надлежащего исполнения. Отсутствие Вашего Сиятельства лишило меня возможности намерение оное исполнить. Ныне известясь о прибытии вашем, Милостивый Государь мой, в Грузино, я поспешаю доставить вам проект представления моего по сему предмету с принадлежащими к нему положением и формами, прося покорнейше ваше сиятельство рассмотреть оныя в свободное время и сообщить мне мысли ваши, не в виде официальном, но совершенно в виде той доверенности, с каковою я к вам отношусь, имея единственно намерение привести в действие благотворные и весьма полезные предположения упомянутого указа; я искренно признательным буду вашему сиятельству, естьли вы изволите по предмету, коим вы в особенности занимались, доставить мне средства наилучше исполнить обязанность мою. Имею честь быть с истинным почтением и преданностию Вашего Сиятельства покорнейшим слугою Граф В. Кочубей» [171].

Алексей Андреевич отвечал 25 октября большим и содержательным письмом. Ответ его, как и цитированное выше письмо Кочубея, весьма любопытен: в нем Аракчеев предстает в таком качестве, в котором современниками своими никогда не мыслился, в каковом они и представить себе не могли его, — в качестве реформатора. Его противопоставляли Сперанскому, считали бездарным, чуждым всяких нововведений царедворцем, а он был человеком незаурядного государственного ума, вполне сознавал необходимость периодического обновления любой административной системы и лучше многих других сановников, числившихся в передовых, понимал, как осуществлять должно те или иные реформы. Вот что писал Аракчеев министру внутренних дел графу Кочубею 25 октября 1820 года: «Заключу рассуждение мое одним сожалением о том, что внутреннее устройство в наших губерниях далеко отстоит от устройства и порядка, существующего в Царстве Польском, хотя недавно еще заведены они после жестокой войны.

Теперь изложу вашему сиятельству мнение мое на щет самого проэкта. Правила, в нем изложенные, нахожу я совершенно соответствующими настоящему предположению. Но чтоб видеть их самих вам в исполнении и делать повременные поправки, в которых опыт может открыть нужду, я бы полагал привесть оныя в исполнение на первый случай не более как в трех только разных губерниях, избрав для сего одну вблизи вашего пребывания, другую в средине государства, а третию в отдалении.

При тщательном надзоре за исполнением в сих губерниях легко можно будет делать как частные, так и общие исправления и, наконец, довести сии правила до того совершенства, в каком желательно иметь оные по столь важной части. Пространство нашей империи делает невозможным, чтобы все губернии руководствовались одними общими правилами, и сие оправдывает мысль, которую предлагаю.

Простите мне, Ваше Сиятельство, во-первых, что я замедлил ответом на ваше письмо; множество дел, накопившихся в мое отсутствие, не позволили мне отвечать на оное так скоро, как бы я желал; во-вторых, за откровенность моих изъяснений в сем ответе — и верьте тому истинному почтению и преданности, с коими я имею честь быть вашего сиятельства покорнейший слуга граф Аракчеев».

Не только сановники, но и сам император неоднократно пользовался советами Аракчеева. «Замечание Ваше, Батюшка, по новому банку сделанное насчет уравнения Москвы с Петербургом, весьма справедливо, и я совершенно с оным согласен, — писал граф Александру 9 июня 1824 года. — Но, кажется, лучше оное исправить особым дополнительным положением, нежели переделывать сие, утвержденное уже Вашим Величеством положение».