Феликс Чуев - Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.

«Я 38 раз был у Сталина,- говорит Александр Александрович Микулин.- Сталин и Молотов – люди огромного, государственного ума. Передайте Вячеславу Михайловичу мой большой привет. Благодаря его заботе наше бюро имело такие успехи!

– А Стечкина я спас,- продолжает Микулин. – Мне часто говорили: «Микулин, почему ты не можешь вызволить Стечкина?» – Я отвечал: «Поймите вы, забрать человека у Берии не так-то просто. За это он и меня наколпачит! Надо дождаться момента».

Я пришел к Сталину и сказал: «Товарищ Сталин, в политике вы гений, а в технике положитесь на меня! Погибнет вся авиация, если не будет создан завод главного конструктора, на котором я не должен согласовывать каждый свой шаг с директором». И Сталин поддержал меня. А я его попросил: «Только, товарищ Сталин, у меня одно условие. Без помощника по научной части я ничего сделать не смогу. Мы два родных племянника Жуковского, я и мой друг, мой двоюродный брат Стечкин. Он несправедливо посажен, никакого обвинения ему не предъявили, никаким вредительством он не занимался, я за него отвечаю головой, и он будет у меня замом по научной части».

Сталин вызвал Поскребышева:

– Вызовите Берию!

Явился Лаврентий Павлович.

– Вот Микулин просит себе заместителем Стечкина,- сказал Сталин.

– А что, он больше никого другого не может найти? – поморщился народный комиссар внутренних дел.

– Он мой двоюродный брат, я за него ручаюсь, он будет очень хорошо работать, – сказал Микулин.

Берия пожал плечами и незаметно кивнул на Сталина: мол, как решит, так и будет.

– Товарищ Сталин, я вас очень прошу удовлетворить мою просьбу,- сказал Микулин.

– Ну хорошо, дадим ему Стечкина под его ответственность, пусть хорошие моторы делают,- ответил Сталин.

Сохранилась выписка из протокола заседания Президиума Верховного Совета СССР № 12 от 27.2.1943 г.:

«Стечкина Б. С. (дело № КП-687с) из ИТЛ досрочно освободить, снять поражение в правах и судимость».

Имеется и справка Первого спецотдела НКВД СССР № 8/9526 от 4.3.1943 г.:

«Выдана гр-ну Стечкину Борису Сергеевичу, 1891 г. рождения, урож. Тульской области и района, села Тру- фаново, в том, что он 2 декабря 1937 года был арестован и Военной коллегией Верхсуда СССР 31 мая 1940 года по ст. ст. 58-7-11 УК РСФСР осужден в ИТЛ сроком на 10 лет с поражением в избирательных правах сроком на 5 лет и конфискацией лично ему принадлежащего имущества.

Согласно постановлению Президиума Верховного Совета Союза ССР от 27.2.1943 г. досрочно освобожден со снятием поражения в правах и судимости».

Постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 22 апреля 1955 года за № 4Н-03636/55 как постановление коллегии ОГПУ от 1931 года, так и приговор Военной коллегии от 1940 года после пересмотра дел отменены и дела ввиду отсутствия состава преступления прекращены…

Почти все чертежи своих двигателей Стечкин всегда делал сам. Любил чертить компоновки, разрезы, отыскивая краткий путь решения задачи. Чертил в любых условиях. А за годы тюрьмы совсем отвык от удобств и, когда его вызвал охранник, он сидел на койке с чертежной доской на коленях. Охранник велел собираться с вещами. И почему-то спросил, любит ли он пирожки.

«Посадили в поезд, никто ничего не говорит,- вспоминал Борис Сергеевич, – и только когда в вагоне мне принесли курицу и пирожки, в арестантском вагоне, я понял, что еду на свободу».

Сопровождал солдат с винтовкой и пакетом. В Москве вскрыл пакет, и оказалось, что Стечкин уже несколько дней как свободен.

Холодным мартовским днем Борис Сергеевич вышел на перрон Казанского вокзала в Москве. Как он добирался домой, мы не знаем, да это и несущественно, известно, что очень скоро он был на Арбате, в родном доме на Кривоникольском. Дети во главе со старшим Сергеем были дома, и тут же, не помня себя от радости, бросились звонить матери на работу,

С 1930 года Ирина Николаевна постоянно работала. Дочь выдающегося русского химика Н. А. Шилова, она была микробиологом и до самой пенсии преподавала на химическом факультете Московского университета. Просиживала ночи над переводами технической литературы, что давало дополнительный заработок и спасало семью в тяжелые времена. И дети привыкли: дома ли отец, нет ли его, мама у них работает.

«Она была честнейшим человеком,- вспоминает профессор А. А. Космодемьянский. – Тяжелые годы, конечно, сильно отразились на ней».

Самое трудное для семьи время началось со второй половины 1942 года и продолжалось до возвращения Бориса Сергеевича. К 1943 году все проели. Одно время жили с бабушкой Верой Николаевной Шиловой в Мыльниковом переулке, но в 1942-м бабушка скончалась – и во время войны люди умирали от старости. Заработков не хватало. Но тогда никто не жаловался, всем было нелегко – война. Стечкины же попали в особое положение. Даже просто общаться с такой семьей считалось не очень-то приличным. Жили впроголодь.

«Семьи получали за нас мизерную зарплату, – говорит К. А. Рудский. – Это было больше реноме, чем помощь. Если мы жаловались, наших жен восстанавливали на работе, если ничего не говорили» так и оставалось».

Многие бывшие друзья и даже родственники отвернулись или «самоустранились». «Члены семьи изменника Родины», ЧСИРы…

Но были люди, которые, наверно, многим рисковали. К их числу принадлежал Александр Александрович Архангельский, выдающийся авиаконструктор и благороднейший человек, который не только не прекратил общение с семьей своего друга, но и помогал материально, зная, как нелегко приходится Ирине Николаевне с тремя детьми. Семье даже не было известно, в чем обвинили Бориса Сергеевича. В 1930-м, во время процесса над Промпартией, фамилия его появлялась в газетах, а в 1937-м о нем ничего не писали.

Многие отвернувшиеся вновь объявились после досрочного освобождения Стечкина. Один пришел с плиткой шоколада, другой, узнав заранее, что Борис Сергеевич на днях вернется домой, принес голодающей семье мешок капусты.

Ирине Николаевне помогала, как могла, домработница Шура. Соседка Елена Николаевна Мандрыко старалась подкормить маленькую Иру. В квартире было холодно и голодно, но гнетущей обстановки не чувствовалось- это заслуга Ирины Николаевны. Конечно, не просто ей было и дома, и с работой устроиться. Все вечера занималась переводами или шила. Дети не ощущали, что живут скудно – они не знали об этом. И в школе товарипщ к ним хорошо относились. Сергей был круглым отличником, в 1938 году стал поступать на математический факультет Московского университета. Однако в МГУ не брали ЧСИРов, и ему удалось поступить в Горьком. Ирина Николаевна отправляла из своих скудных достатков посылки. В 1939-м Сергей совсем заскучал в Горьком и решил перевестись в Москву. В этом ему помогли два человека.