Константин Михайлович - Записки янычара

Благодаря таким поступкам губернатора произошло много плохого: был убит князь Цельский сыном Янкула из-за того, что Янкул его опасался из-за деспота. [Убийство было совершено старшим сыном Янкула — Владиславом, братом Матиаса, и его за это король Владислав велел казнить, а сам вскоре и умер от отравы. А Матиаса король схватил и взял с собой в Чехию: и там, некоторое время находясь в заключении, он вскоре сделался королем] [248] Это убийство произошло в Белграде 9 ноября 1456 г., когда король Вла дислав V посетил этот город. Уласло (Владислав) Хуньяди, старший сын Яноша, являвшийся капитаном Белграда, велел поднять мост крепости, от резав тем самым короля от его войск. В происшедшей стычке Ульрих Цель ский был убит. За это Уласло Хуньяди был казнен по приказу короля. (Jupenek К. HcTopuja Срба, кн. I, с. 383–384; История Венгрии, т. I, с. 212). Слова в скобках находятся в списках Р, А. . Замок же Смедерево и другие замки после смерти деспота и его сына Лазаря достались боснийскому королю Томашу [249] Томаш — точнее, Стефан Томаш (1443–1461). Стефан Томаш получил Смедерево из рук венгерского короля на условиях признания его своим господином. 21 марта 1459 г. в Смедереве состоялась коронация Стефана как сербского деспота. Смедерево принадлежало боснийскому правителю очень недолго. 20 июня его захватили турки. (См.: ЪирковиЛ С. Истори]'а среднозековне Босанске државе. Београд, 1964, с. 318–319). , который был женат на дочери Лазаря. Но он был очень нерешителен в обороне, так как боялся турецкого султана. Рацы же из-за непорядочности губернатора скорее готовы были Смедерево отдать туркам, а не венграм, и, если бы все делалось по доброй воле, Смедерово никогда бы не попало в руки поганых. Ведь каждый властитель скорее к себе привлечет благородной добродетелью, нежели злобой и угрозой.

Возьмите пример с королем Матиасом. Какую он благодаря своей жестокой борьбе и огромным тратам оставил о себе память? Если бы он половину тех средств, которые потратил на войну с христианами [250] Матиас Корвин воевал с Чехией с 1468 по 1479 г. Им были присоединены к Венгрии Моравия, Силезия и Лужицы. В 1477–1485 гг. Корвин вел вой ну с Австрией, оккупировав в 1485 г. Вену. В дальнейшем он намеревался стать императором Германской империи (История Венгрии, т. I, с. 234–237). , обратил на борьбу с погаными, он изгнал бы турок за море и прославился бы от востока до запада, от господа бога получил бы великое воздаяние, а от людей — честь; его бы в веках помнили христиане, а поганые бы дрожали при упоминании его имени. И так ты видишь, что когда христиане ведут войну между собой, это мерзко перед господом богом, перед всеми святыми и перед людьми. И знайте, что поганые смелы и мужественны не сами по себе, а благодаря нашему несогласию и нашей ненависти [и всеобщей неприязни] [251] Слова, заключенные в скобки, содержатся в списках Р и А. , и мы сами куем их победу.

Султан Мехмед, узнав о поступке, который совершил по отношению к деспоту Янкул, венгерский губернатор, увидел, какой существует разлад у христиан; собрав войско, он двинулся к Белграду и решил пехоту перевезти через Саву на другую сторону и расположить у Дуная, там укрепиться и поставить пушки, чтобы они не дали возможности венграм устремиться к замку, однако некоторые ему это отсоветовали, говоря: «Счастливый повелитель, не делай этого, ибо в этом нет нужды» [253] Как свидетельстпуют некоторые турецкие источники, султана отговорили от перехода через Дунай беки. Они опасались, что Караджа, румелийский беглербег (см. гл. X, прим. 3), став победителем, отодвинет их на задний план (HcTopHj'a Београда, кн. I, с. 202). . А потом подошли венгры и расположились у Дуная, и оттуда они входили в замок в таком количестве, сколько было нужно. И это была одна печаль султана по поводу того, что ему отсоветовали сделать; другая была более сильной, и была она по поводу того, что его наивысший вельможа по имени Караджа был убит следующим образом: он стоял в укрытии подле больших пушек, а пушкарь выстрелил из большой пушки в стену, и один камень, сорвавшись со стены назад, ударил по голове Караджа-пашу, наивысшего властителя после султана, и он через несколько дней умер [254] Караджа умер в ночь с 21 на 22 июля, перед штурмом города. Его смерть действительно во многом дезорганизовала турецкую армию. . Третья печаль заключалась в том, что султан хотел еще две недели разрушать стены, но Смаил-ага ему это отсоветовал, говоря, что больше в этом уже нет необходимости, полагаясь при этом на янычар, над которыми он был поставлен султаном. Послушавшись его совета, он [султан] [255] Это слово содержится в списках Р, А, М. приказал ему начать штурм, и, штурмовав, они вошли в город и там было ранено, как записано, четыреста с лишним янычар; и были там же убитые. А потом мы видели, как янычары бежали из города, а венгры по ним стреляли, убивали, засекали, и тут часть из них оставалась лежать, а остальные убежали. И таким вот образом это означает, что стены были захвачены большим числом людей, чем ранее. Четвертая лечаль посетила султана по поводу пушек: крепления и другие приспособления к пушкам были сложены в одну кучу, прикрытую одной соломой, и она ночью загорелась, и все сгорело без остатка, и остались одни пушки. Султан приказал оставить некоторые заставы, а сам двинулся, как если хотел бежать, для того, чтобы на эти заставы позарились те, кто находились в городе, как это и произошло; из города набросились на заставы и захватили их. Турки же, увидя, что пехота далеко отошла от города, захватывая заставы, внезапно повернули и, избивая пехоту, преследовали ее до рвов. Опасаясь, чтобы султан не припомнил ему его совета, когда султан, уже разбив пехоту, которая бросилась в атаку, отправился далее, Смаил-ага, возвратившись и желая совершить какой-нибудь подвиг, чтобы приобрести милость султана, и бросился на пехоту у рвов и там был убит. И то была самая большая досада поганым, потому что господь бог не дал им взять Белграда.

Морея — красивая и богатая земля, вся омываемая морем, кроме одного места в три итальянские мили [256] Итальянская миля — неясно, какую из трех итальянских миль Константин имеет в виду: неаполитанскую (2,226 км), римскую (1,489)или венециан скую (1,739 км). , куда море не доходит. В том месте стены не были надежны [257] Константин имеет в виду укрепления на Коринфском перешейке — Гексамилион, со рвами, двумя крепостями и 153 башнями. Гексамилион был воз веден в 1415 г. при императоре Мануиле II. На содержание этих укрепле ний с жителей Мистры взимался тяжелый налог (Медведев И. П. Мистра. Л., 1973, с. 34, 72). Однако укрепления эти были возведены слишком по спешно и легко преодолевались турками (Полевой В. М. Искусство Гре ции. Средние века. М., 1973, с. 322). . Деспот Димитрий был родным братом греческого императора Драгаша, который был убит в Константинополе; этот деспот уже десять лет имел с турками мир, выплачивая им дань по двадцать тысяч дукатов [258] По данным других источников, дань равнялась 12 тыс. золотых монет (История Византии, т. III, с. 203). . А когда турок завоевал Рацкую землю, а Белград ему сопротивлялся, он, отступив от Белграда с полным снаряжением, двинулся на деспота Димитрия Морейского [259] Начало турецкого похода на Пелопоннес относится к маю 1458 г. и когда мы были уже недалеко от Фессалоник [260] Фессалоники — ныне Салоники (славянск. Солунь), город в Греции, на бе регу Эгейского моря, близ устья р. Вардар. , около одного города, который называется Серез, там нас приняли после деспота принесшие дань султану, а он не хотел от них брать дани и им отвечать, но сейчас же отправил Махмуд-пашу и с ним — двадцать тысяч всадников, помимо своего собственного войска, чтобы они лучше взяли стены, нежели осаждали их, и чтобы они лучше внезапно штурмовали, нежели медленно добывали их. И, послав с таким заданием этих людей, он лишь тогда отвечал послам и всем, чтобы они поведали своему господину, что он не хочет от него дани, но сам едет к нему, и пусть он обороняется, как сможет [261] По свидетельству византийского историка Критовула, Димитрий и не со бирался оказывать серьезного сопротивления султану, заранее договорив шись с ним о сдаче города (Удальцова 3. В. Борьба партий в Пелопонне се во время турецкого завоевания по данным византийского историка Кри товула. — В кн.: Средние века, т. III. M., 1951, с. 173). И. П. Медведев счи тает, однако, данные Критовула «крайне тенденциозными» (Медведев И. П. Мистра, с. 40–41). . Потом он прямо поехал к Морее, и прежде чем послы морейского деспота вернулись в Морею, ее стены были захвачены. И когда послы во второй раз прибыли с данью к султану, он ее взял и так сказал им: «Поезжайте и скажите, что вы увидели, и то, что я решил сам говорить с вашим господином, быть может, в этом году, быть может, в следующем».