Юрий Клименченко - Корабль идет дальше

Эти обсуждения тянулись допоздна, до тех пор, пока кто-нибудь из нас не требовал прекратить и перенести продолжение на завтра. Гасили свет, камбуз погружался в сон.

Так проходили месяцы. Зима для Херсона выдалась снежная, ветреная и холодная. Но мы в своей кухне не не тужили. Топлива хватало. Мы исправно несли службу, следили за своими судами, дежурили по «адмиральскому камбузу». Повесть подвигалась хорошо. Все свободное время я отдавал ей.

Наконец контора перевела нам сразу всю задолженность. Мы разбогатели. Теперь мы обедали в ресторане, отъедались за все месяцы вынужденного поста. Порядком поднадоевшее «501» прекратилось. На завтрак мы варили яйца, а к ужину подавались сыр и колбаса в неограниченном количестве.

Я регулярно посылал главы моей повести в Ленинград и получал в ответ коротенькие подтверждения редактора: «Главу получила. Написано приемлемо. Есть замечания». Но однажды, в марте, когда повесть уже близилась к завершению, я получил письмо, которое выбило меня из колеи. Я растерялся. Редактор писала: «Получила присланную вами в марте главу. Должна вас огорчить: в ней совершенно не чувствуется времени, а в стране происходят грандиозные события. Например, в корне менялась структура сельского хозяйства. Неужели ваши герои этого не заметили? Где вехи времени? Их у вас нет. Подумайте серьезно над этой главой…»

Я перечитал главу несколько раз. Вех времени действительно не было. Но как привязать к моей чисто морской повести «коренную ломку в структуре сельского хозяйства»? Задача казалась невыполнимой. Товарищи по моему лицу сразу заметили, что у меня какая-то неприятность, и Савва спросил:

— Получили письмо из дома? Что-нибудь случилось?

— Это не из дома, а из редакции. Пишут, что последняя глава плохая. Нет вех времени.

— Чего нет?

— Вех времени. Ну, ведь вы понимаете, что, когда Микешин плавал на своем пароходе, в стране происходили какие-то события. Например, шла коренная ломка структуры сельского хозяйства. Не могло же это пройти мимо Гошки и его товарищей? Но как связать… Прямо не знаю…

— Да, — почесал затылок Савва, — безусловно события происходили важнейшие. А вот связать… Это да… У вас-то ведь все происходит на судне.

— Ша! Без паники. Сейчас все будет в порядочке, бычки в коробочке! — закричал Полковник. — Я знаю, как связать. Я уже все придумал. Слушайте сюда. Значит, так. Гошкин пароход стоит в Новороссийске. Недавно организованный винодельческий колхоз в Абрау-Дюрсо собрал невиданный урожай винограда. Не хватает рабочих рук для уборки. Один из матросов, товарищ Гошки, уроженец этого колхоза, рассказывает об этом на судне. Так? Брошен клич. Вся команда едет в Абрау-Дюрсо помогать колхозникам… Там Гошка встречает красавицу доярку Стешу…

— Несерьезно, — прервал увлекшегося Полковника Савва. — Почему именно в Абрау-Дюрсо? И откуда в винодельческом колхозе доярка Стеша? Несерьезно.

— Почему несерьезно, ну почему? — кипятился Полковник. — Доярка приехала погостить к своей подруге. Всего и дела.

— Но Гошка любит Женю. К чему ему эта доярка? Ну, зачем опошлять чистые юношеские отношения какой-то легкой связью? Лучше послушайте меня. В городе Гошка знакомится с председателем передового колхоза «Колос». Тот рассказывает Гошке, что в молодости тоже плавал на торговых судах, был кочегаром, а потом ушел на гражданскую войну, в первый саперный полк Юго-Западного фронта… Выясняется, что председатель колхоза Семен Михайлович Горобец старый друг Гошкиного отца по саперному полку… Горобец приглашает всю команду Гошкиного парохода в гости. Команда едет и воочию убеждается в огромных изменениях, происшедших в селе. Можно, чтобы моряки приняли участие в каких-нибудь работах и показали класс… Что-нибудь в таком духе. Как вы смотрите?

— Несерьезно! — заорал Полковник. — Чушь какая-то! Откуда взялся друг отца?

Мне не понравились оба варианта. Здорово пахло дешевым штампом и нагромождением случайностей.

— Не пойдет, — решительно сказал я. — Давайте что-нибудь другое.

Фантазировали мы долго, но так и не придумали чего-либо подходящего. Я снова остался один на один с письмом редактора, в смятении мыслей. На следующий день я принял решение. Написал письмо Смирнову. Ответ пришел скоро. Смирнов писал мне, чтобы я не расстраивался, что я не понял того, что хотела сказать редактор, сельское хозяйство было упомянуто только как пример крупного события, а «вехи времени» надо искать где-то ближе к теме и обстановке, окружающей моих героев. Их достаточно. Письмо было доброжелательным, чуть насмешливым, оно разъясняло все мои недоумения. Ну что ж, тогда мне это было простительно. Был я еще совсем неопытным литератором.

В мае кончилось наше сидение в Херсоне. Мы вышли в море. Началась серьезная работа. Мы водили из Измаила в Ростов речные суда, построенные в Румынии и Болгарии. К этому времени я закончил повесть, послал последнюю главу в издательство и с нетерпением ждал результата. Через месяц мне сообщили — повесть приняли. Я был счастлив. А спустя еще два месяца меня вызвали в Ленинград принимать новое, построенное в Финляндии судно. В Ленинграде я встретил своего старого приятеля Колю Никитина, и мы придумали повести новое название.

— Твой Гошка как пароход, который, исправив ошибки, следует по истинному курсу и приходит к желаемой цели, — сказал Коля. — Так? Вот и назови книгу «Истинный курс».

Я согласился с ним и изменил название. Так родилась первая повесть.

Когда я вспоминаю эти двадцать лет, которые проработал в «Экспедиции», в памяти встает вереница различных судов и человеческих лиц. Каждый год я получал новый теплоход, и на судно приходили новые люди. Одни были лучше, другие хуже. Одних я вспоминаю с благодарностью, с хорошим чувством и всегда рад встрече с ними. О других я стараюсь не вспоминать. Но помню я всех.

Иногда так не хотелось расставаться со своим экипажем, мы так «сплавывались» за полгода, так понимали друг друга, что могли бы работать вместе годами. Но такое исключалось. Мы знали — сдадим теплоход и разлетимся на будущий год по разным судам. И рейсы были не похожими один на другой. Всегда возникали новые обстоятельства и трудности. А что трудности бывали всегда, объяснять не надо. Все, наверное, понимают, что значит слабенькое речное судно в океане. Да еще в Северном Ледовитом, где тебя постоянно подстерегают льды, штормы и туманы.

Рейсы, рейсы… Сколько их было! Но об одном плавании из Ленинграда на Дальний Восток мне хотелось бы рассказать.

Попрощавшись с «Малыгиным», я приехал в Ленинград с Черного моря. «Менделеев» — финский морской буксировщик — уже ждал меня, стоя на якоре у Володарского моста. На этот раз мне повезло. Во-первых, мне удалось увезти с собой с «Малыгина» старшего помощника Рубцова и старшего механика Волосевича — Полковника. На этих двух «китах» строится вся судовая жизнь. Во-вторых, «Менделеев» был надежным, многократно проверенным морским типом буксировщика. Таких для Советского Союза финны построили множество. Плавание на нем легче, чем на хлипких «речниках»… Одно слово — морское судно. Однако имело оно и существенный недостаток: запас топлива всего на десять дней. Значит, по пути надо будет часто принимать бункер, заходить в Пе-век, а там всегда очередь за углем. Да и вообще для Арктики это не запас, а горе. Надо было что-то придумать.