Сергей Михеенков - Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945

— Только зря вели, — сказал один из автоматчиков-конвоиров, когда офицеры ушли дальше по цепи.

Другой нагнулся к убитому, чтобы забрать у него портсигар и зажигалку, которую я вначале, когда его обыскивали, приказал оставить при нем.

Для нас, офицеров и солдат первого стрелкового батальона, гибель майора Лудильщикова была большой потерей. Что и говорить, командиры на войне были разные. Майор Лудильщиков был моим лучшим комбатом. И я думаю, что и другие, кто выжил, вспоминают его с теплотой.

С Лудильщиковым, тогда еще капитаном, я встретился под Кривым Рогом, когда из госпиталя добирался в свой полк. Вместе с ним формировал новый батальон. Вместе с ним воевал на Днестровском плацдарме. Как мы тогда удержались? Я помню, как он нервничал, когда я докладывал ему об атаке, организованной полковым комсоргом. Я думаю, что он доложил об этом командиру полка, потому что тот щеголь больше у нас не появлялся и вообще куда-то исчез. После стояния на плацдарме мы готовили батальон к новым боям, к Ясско-Кишиневе кой операции. Вот уж был комбат! Настоящий русский офицер. Зря солдата на смерть не пошлет.

В батальоне шел слух, что похоронили нашего комбата майора Лудильщикова в селе Талмаз. Мы на похороны не попали. Но вечером за помин его доброй души выпили. Всем взводом. Поделили резервные и помянули.

Населенный пункт, к которому вышла наша стрелковая рота, назывался Ермоклея. От него, тем же боевым порядком, цепью, двинулись вдоль грунтовой дороги. Вскоре спустились в низину. В низине увидели несколько наших танков Т-34. Одна «тридцатьчетверка» застряла в болотине, села на брюхо. Два других танка, сцепом, тащили ее. Так мы тащили на высотку «сорокапятку»… Это были танки одной из бригад 4-го гвардейского механизированного корпуса [7] Во время прорыва в ходе Ясско-Кишиневской операции группа армий «Южная Украина» потеряла сразу шесть дивизий. В первый же день она оказалась на грани катастрофы. Историк В.В. Бешанов пишет: «На второй день наступления ударная группировка 2-го Украинского фронта вела упорную борьбу за третью полосу на хребте Паре, а 7-я гвардейская армия генерала М.С. Шумилова и конно-механизированная группа генерала С.И. Горшкова — за Тыргу-Фрумос. 21 августа к району прорыва германское командование стянуло части 12 дивизий, в том числе двух танковых. Наиболее упорные бои развернулись на подступах к Яссам, где войска противника трижды переходили в контратаки. Но ввод в сражение в полосе 52-й армии 18-го (250 машин) и 23-го (190 машин) танковых и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов сорвали планы Фриснера. К исходу дня войска Малиновского окончательно сокрушили оборону противника. Расширив прорыв до 65 км по фронту и до 40 км в глубину и преодолев третью оборонительную полосу, они овладели городами Яссы и Тыргу-Фрумос и вышли на оперативный простор. Войска 3-го Украинского фронта в этот же день также завершили прорыв. Введенные в сражение 7-й (203 машины) и 4-й гвардейский (237 машин) механизированные корпуса продвинулись до 30 км в глубину и фактически отсекли 6-ю немецкую армию от 3-й румынской. Вечером 21 августа Ставка Верховного главнокомандования приказала фронтам как можно быстрее выйти в район Хуши, чтобы чтобы завершить окружение группировки противника и открыть дорогу к основным экономическим и политическим центрам Румынии». . Корпус спешил навстречу 18-му танковому корпусу 2-го Украинского фронта, чтобы замкнуть кольцо окружения немецкой группировки под Яссами и Кишиневом.

Мы обошли застрявший танк.

— Помощь нужна? — спросил я танкистов.

— Нужна, лейтенант! — ответил мне один из танкистов с погонами старшего лейтенанта. — Хорошо, что вы подошли. Пока мы тут копошимся, прикройте нас со стороны кукурузного поля. Там бродят немцы. Видимо, мелкие группы. Несколько раз нас обстреляли.

Подошел командир роты старший лейтенант Макаров. Приказал командиру второго стрелкового взвода организовать прикрытие танкистов.

— На танках и догоните нас, — сказал лейтенанту Куличкову.

Наша задача была выполнена. Оборону немцев мы прорвали. Об этом сообщил офицер связи из штаба полка. Он догнал нас, когда мы выходили из низины. Здесь наш батальон построился в ротные походные колонны и, соблюдая положенные интервалы, двинулся на запад, к реке Прут. Стало известно, что наши передовые танковые части, вошедшие в прорыв, продвинулись на большую глубину. И нам надо было спешить догнать их.

На отдельных участках разрозненные группы немцев все еще пытались оказывать сопротивление. Днем они прятались в зарослях кукурузы. А ночами совершали марши на запад, к своим. Пытались выйти. Но их перехватывали. То там, то там вспыхивали скоротечные бои.

Сколько-нибудь серьезных боев у нас до самой реки Прут не было. Вышли мы за кольцо окруженной немецкой группировки. Ликвидацией ее занимались другие части. Мы шли вперед. Отступая, немцы оставляли заслоны: по нескольку танков и пехоту. Мы обходили их с флангов, окружали. Немцы пытались вырваться, и тут завязывался бой. Как правило, заканчивался он быстро и с заранее предрешенным исходом. После окружения очередного заслона тут же прибывали вызванные по беспроводной связи артиллеристы, отцепляли от передков орудия, отгоняли «Студебеккеры» в безопасное место. Несколько пристрелочных, фугасных, чтобы видеть взрывы и степень погрешности, и — подкалиберными. Танки горели как снопы. Были у нас тогда уже сильные противотанковые орудия, 57-мм длинноствольная пушка ЗИС-2. Стреляла точно, как снайперская винтовка.

Так и продвигались к Пруту. Днем жара. Пыль. Горло пересыхает. На гимнастерках соль. Ночью холодно.

К переходам на большое расстояние мы привыкли. Иногда, когда не случалось стычек с немецкими заслонами, в день проходили километров по пятьдесят пять-шестьдесят. Шли с полной выкладкой, с оружием и запасом боекомплекта. К концу дневного марша валились на землю. Кто где стоял, тот там и ложился. Ноги гудели. Чаще всего на ночевку располагались прямо в степи. На юге Молдавии лесов почти не встречали. Укрывались плащ-палатками и тут же засыпали. Спали все, кроме часовых и дежурных офицеров. Даже к походным кухням редко кто подходил, разве кто из охраны, кому спать не положено, а время коротать как-то надо. Повара тоже спали. Пищу мы принимали на марше. Ели прямо на ходу. Вперед, вперед…

Пока мы шли к Пруту, не было ни одного дождя. Небо над нами голубое, чистое. Солнце палит. Но немецкой авиации все же не видать. Параллельно нам, километрах в двух, шел 3-й гвардейский стрелковый полк нашей дивизии. На его колонны однажды налетели «Мессершмитты». Зашли на атаку. Ведущий истребитель спикировал на головную колонну и в пике был сбит снайперским одиночным выстрелом кого-то из солдат полка. Остальные сразу взмыли ввысь и ушли за горизонт. Сбитый истребитель врезался в землю недалеко от идущей колонны и взорвался. Взрыв мы слышали. Потому-то командование и поинтересовалось, что там, на параллельной дороге, произошло.