Сергей Михеенков - Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945

Артиллеристы действовали быстро и умело. С первого орудия в один миг сбросили сено и жерди. Отцепили его от передка, развернули, установили, подклинили станины и уже через минуту — бах! Ездовой еще гнал лошадей вниз, под насыпь, а расчет уже сделал пристрелочные два выстрела. За первым ударило и второе орудие. «Сорокапятка», и даже две, конечно же не ровня бронепоезду. Но фактор внезапности и наша дерзость свою роль сыграли. В ответ бронепоезд произвел всего один выстрел, и то какой-то шальной, случайный. Снаряд пронесся над нашими головами, улетел куда-то в поле и разорвался там. Снаряд тяжелый, гаубичный. Если бы такими — по нашим порядкам… Многих бы пришлось закапывать в общую могилу в тот день. Бронепоезд тронулся и пополз в сторону станции.

Наших сил немцы не знали. Вот и ушли.

Второе орудие артиллеристы тут же скатили в выемку, замаскировали. Туда же упрятали и запряжку лошадей. Ждали ответного залпа. Чтобы не лишиться сразу всей артиллерии. А первое так и стояло на прежней позиции и вело огонь по уходящему бронепоезду.

Когда мы вышли на рельсы, я оглянулся: лошади и пушка находились в мертвом пространстве, их прикрывала насыпь и рельсы. Ни пулеметный огонь, ни орудийный вреда ни людям, ни животным, находившимся там, ни материальной части причинить не мог. Артиллеристы воевали грамотно.

Первое орудие дежурило вверху, на открытом пространстве. Огонь они вскоре прекратили. Бронепоезд скрылся. Но ждали его возвращения. И зарядили бронебойным.

Вдоль железнодорожного пути почти до самой станции тянулись штабеля шпал и рельсов. Тут у них был, видимо, склад. Склад большой.

Рота развернулась в цепь. Только пошли, перед цепью, как раз напротив нашего взвода, разорвался осколочный снаряд.

— Танки! — сразу закричали мои автоматчики.

Выстрел из танка сразу можно отличить от выстрела полевой пушки или гаубицы. Звук другой, хлопок выстрела звонкий. Вскоре за спиной зашевелились артиллеристы. Но сразу засечь танк они не смогли.

Танк вел огонь откуда-то со стороны станции вдоль насыпи. Свой сектор он, видимо, хорошо пристрелял и теперь ориентировался даже в тумане. Хотя стрелял, можно было понять, вслепую. Вслепую-то он и стрелял, на звуки. Мы же не в тапочках бежали по паркету…

Мы сразу бросились к штабелям шпал и укрылись за ними.

Туман начал постепенно редеть. Танк стоял возле станционных построек и пассажирских платформ. Вначале мы увидели вспышки его выстрелов, а потом его самого.

Я оглянулся назад: кони уже вытаскивали второе орудие на насыпь. Первая «сорокапятка» по танку стрелять не могла, его закрывали штабеля шпал. Мы ждали, что будет. Как сработают артиллеристы. Вся надежда была на второе орудие. Расчет конечно же рисковал, выходя прямо под огонь танка. Но в это время мотор танка взревел. Немцы будто почувствовали опасность. Танк медленно уполз от платформ к переезду в город.

Мы двинулись вперед. Цепи охватили тупики, забитые пассажирскими и товарными вагонами, пошли вдоль платформ.

Я помню сводки первых месяцев войны: освобожден такой-то населенный пункт, на железнодорожной станции захвачено столько-то вагонов… Мы в сорок четвертом такие трофеи уже не считали.

Когда вышли к станции, я почувствовал холодный озноб. Начало трясти. Зуб на зуб не попадал. Это было начало приступа. Малярия возвращалась. Черт бы ее побрал. Водкой с солью и хинином мы ее конечно же не вылечили, а только приглушили. Дожди, сырость, холод усугубили дело.

Я позвал помкомвзвода. Вскоре старший сержант пришел и доложил, что в первом отделении потерь нет, в других тоже. Он сразу увидел, в каком я состоянии.

— Менжинский, — сказал я ему, — у меня приступ. Малярия. Веди взвод. Внимательно следи за обстановкой. Помни: наша задача — прикрывать артвзвод.

Я оставил с собой двоих связных. Они и тащили меня под руки следом за взводом.

Вскоре мы вышли к одноэтажным домам — начиналась окраина города.

Но до этого у артиллеристов произошла схватка с немецким танком.

Танк уходил медленно. Все время отстреливался из пулемета. Такое было впечатление, что он прикрывает кого-то. И тот, кого он прикрывал, двигался медленно. Артиллеристы вскоре поняли его маневры. Погнали одно орудие в объезд. Первым снарядом они подбили его, а вторым подожгли. Стреляли снайперски. Пламя и столб черного дыма почти одновременно взметнулись вверх — сдетонировал боезапас. Это был средний немецкий танк T-VI, с длинным стволом 75-мм орудия, модернизированный. Гусеницы закрыты бронелистами. Внешне, особенно в тумане, он похож на тяжелый «Тигр», только поменьше.

Рота втягивалась в город. Мы продвигались с артиллеристами. Они были в азарте — подбили танк двумя снарядами. Такое не всем удавалось. Обычно уже подбитый танк, потерявший ход и управление, бьют и бьют болванками, а он разгорается медленно.

В городе немцы вначале сопротивлялись слабо. Отходили, постреливая из автоматов и винтовок. Уступили нам несколько кварталов, словно и не собирались обороняться. Но когда мы подошли к центру, усилился пулеметный огонь. А пулеметы — это для наступающих всегда проблема.

Уличный бой имеет свои особенности. Бой в городе принципиально отличается от действий в поле, на открытом пространстве. Расстояния огня, соприкосновения с противником, как правило, небольшие, иногда несколько метров. Кто первый выстрелит, кто удачнее бросит гранату, кто внимательнее и осторожнее. Все решает это.

На улицах и в переулках автоматчики действовали попарно: один делает перебежку, другой тем временем его прикрывает. И не важно, куда в данный момент происходит движение, вперед или назад. Товарища надо прикрывать, пока он не окажется в безопасном месте и не приготовится к тому, чтобы прикрыть тебя. Если побежали вдвоем, без прикрытия, немецкий пулеметчик срежет обоих одной очередью.

Пулеметные гнезда обходили и забрасывали гранатами Ф-1. Для уличного боя, где можно укрыться за стеной, за углом постройки, граната Ф-1 незаменима.

По сути дела атакующий солдат-автоматчик, вступая в город, обороняемый противникам, входит в ловушку врага. Тем более если город не обработан ни авиацией, ни артиллерией и все здания целы и возможные огневые точки заранее не подавлены. Впереди и вокруг тебя железобетонные и кирпичные заборы с металлическими сетками, капитальные дворовые постройки, которые могут вместить танк или орудийный расчет, дома с мансардами и чердаками, со слуховыми окнами — идеальными позициями для снайперов и пулеметчиков. Подвалы и полуподвалы с узкими оконцами-амбразурами. Тут, брат, ожидай выстрела из любого укрытия, из любой щели, из-за каждого угла. А атакующий автоматчик располагает и маневрирует только огнем своего автомата, гранатой и своим телом. Враг притаился, поджидает тебя. Он уже держит тебя на мушке, ему нужно еще несколько секунд, несколько твоих шагов вперед, чтобы он сделал верный выстрел. А ты его не видишь. Ты обязан передвигаться, атаковать. И можешь выйти прямо на него. Нужно перехитрить врага, совершить свой маневр, вынудить его обнаружить себя раньше. И тут нужен опыт не одного боя.