Ганс Рефельд - В ад с «Великой Германией»

«Иван стреляет плохо, это можно было заметить уже на мосту через автостраду», — говорит один из бойцов. «У моста было также…» — эта мысль озаряет меня! Я как сейчас вижу мое окровавленное, измазанное чужим мозгом лицо и слышу крики солдата с оторванной рукой. Русские были бы явно довольны, если бы на месте нашего бункера столбом взлетели остатки брусьев и комья земли. Прямое попадание! Но ничего такого не происходит. Нам даже не хочется думать об этом. Мы только ждем, когда обстрел прекратится и наступит тишина. Полчаса спустя, в течение которых мы из соображения безопасности старались не двигаться, я и мой связной снова устанавливаем стереотрубу. Но иван постоянно наблюдает за нами! Я медленно раздвигаю ножницы трубы и бросаю первый взгляд на позицию русских. Сразу же прямо передо мной взрывается снаряд. Я молниеносно бросаюсь на землю. Должно же здесь все же быть идеальное место для наблюдения? Вероятнее всего, русские уже знают, где мы расположили свои позиции. Здесь мы не останемся. В сумерках отправляемся назад, к шоссе. Я оставляю за себя унтер-офицера Спренгала (из Козле/Верхняя Силезия) и отправляюсь в траншею к огневым позициям. Там у вояк построена хижина из еловых веток и некоторого количества металла, чтобы защитить себя от холода и ветра. Здесь, в траншее, оживленное движение. Подвозятся боеприпасы, раненые получают первую помощь, в темное время доставляется продовольствие. Я ложусь на ветки елей, закрываюсь плащ-палаткой и сразу засыпаю.

8 марта 1945 г.Пока я осматриваю свои огневые позиции, появляется наш старый обер-фельдфебель Эрнст Байервальд (ему в январе во время атаки прострелили щеку). Он, между прочим, уже произведен в офицеры (лейтенант). Мы беседуем некоторое время. Теперь он командир 14-й роты (3-й батальон). Они так же имеют минометную батарею, как и мы. После обоюдных приветствий идем вместе к мосту на автостраде, туда, где я обосновал свой наблюдательный пункт. Однако поле боя уже изменилось. Следует искать новый объект для наблюдения. Русские обосновались в доме путевого обходчика на железнодорожной линии Первютен — Цинтен. Мы создаем новый наблюдательный пункт в подвале полуразрушенного дома на окраине Альбенорта II. Наиболее удачным нам показался угольный подвал, и мы останавливаемся на нем. Таким образом, вскоре мы оба выглядим, как трубочисты. У нас есть обзор из маленького окошечка, выступающего из подвала. Из нашей стереотрубы хорошо видны железнодорожные рельсы и дом путевого обходчика. Маленькая раздвижная стереотруба гораздо лучше моего бинокля 10 × 50. Около нашего дома стоит танк «тигр» и обстреливает дом путевого обходчика. Русские пытаются атаковать танк тяжелыми минометами, но стреляют плохо. Только ночью мы можем обогревать подвал маленькой печью, так как днем дым был бы хорошо заметен. Разбитый танк Т-34 стоит в 200 м перед нами. Мы хотим действовать наверняка: необходимо убедиться, что там, внутри, уже не сидит русский наблюдатель. Двое моих людей пробираются в танк ночью. Танкистов там нет, но ребята возвращаются с добычей! В танке нашли консервы, и не из русского продовольственного снабжения, а добытые трофеи. В банках самое качественное датское марочное масло и спаржа. Превосходно! Спаржа с маслом, сваренная в кухонной посуде, наилучшим образом восстановила наши силы. Это желанное разнообразие для нас. Проходит еще одна ночь.

9 марта 1945 г.С утра гремит орудие. Это «тигр» снова обстреливает дом путевого обходчика. Русские отвечают на выстрелы огнем тяжелых минометов. При этом одна мина попадает как раз в развалины нашего дома. Там остаются целыми только перекрытия подвала, все другое превратилось в мусор толщиной в метр, который завалил крышу. Сначала я считал это преимуществом, так как образовался «защитный слой» из развалин, который, по моему мнению, мог бы препятствовать проникновению мин. Однако одна из них пробивает потолок подвала. Но мы отделались только испугом да огромным слоем пыли. В потолке образовалось отверстие почти в один квадратный метр! Я убеждаюсь, что перекрытия подвала сложены из пустотелого кирпича, и не доверяю уже их надежности. Поэтому при обстреле мы всегда сидим в каком-нибудь из углов этого помещения. Я послал очередного связиста в 6-ю роту, а сам остался здесь. Предполье больше не спасает, в этом у меня уже нет сомнения. Русские действуют дерзко и неосторожно. На железнодорожном полотне я различаю только от 6 до 8 более или менее скрытых за белым покрывалом орудий. Остальные выкрашены в белый цвет. При сильном ветре создается впечатление, что скрытые под белым покрывалом орудия двигаются. В низине параллельно рельсам часто собирается до 15 русских. В течение дня я пристреливаюсь, по возможности незаметно, к вражеским минометам, точно определяя расстояние. Иногда намеренно «промахиваюсь» приблизительно на 50 м вправо. Теперь все миномета нацелены «параллельно» с помощью прицельных устройств. Затем я подготавливаю боеприпасы и выжидаю, когда пройдет ночь. Хорошо, что в 100 м за нами стоит танк, который также пытается из своего тяжелого орудия расстрелять дом путевого обходчика. Я не имею возможности поближе рассмотреть эту боевую машину. Ранним утром снова прижимаю глаза к окулярам стереотрубы. Ясно вижу, как прислуга занимает свои места у противотанкового орудия. Благоприятный момент. В одном месте собираются все, кто обслуживает это орудие. Я даю команду стрелять из всех четырех минометов, после чего проверяю правильность установки прицелов. Все 12 8-см мин вылетают из труб минометов. Когда дым рассеивается, я вижу, что около орудия царит неразбериха. Минометчики прыгают в окопы. У русских есть мертвые и раненые. Противотанковое орудие, пожалуй, получило не менее двух пробоин. При этом маскировочное белое полотно превратилось в лохмотья. Затем я по очереди обстреливаю все обнаруженные мною противотанковые орудия на железнодорожной насыпи. Мне, пожалуй, удалось даже обнаружить боеприпасы, так как что-то взрывается около орудий! Семь орудий разбито или повреждено, помимо потерь обслуживающего их персонала. Это успех. Благодаря соседям-танкистам мне обеспечена спокойная ночь.

10 марта 1945 г.На следующий день мы меняем свои позиции в низине. Теперь приходится лежать снаружи на холоде. Фиговая война! Но затем отправляемся в деревню, где стоят наши грузовики. Они нам поистине родные! В деревне мы размещаемся на одну ночь на чердаке школы. В нижних комнатах много раненых и солдат из других подразделений. Мы все погружаемся в глубокий сон. Ночью прибывают «швейные машинки» русских (а также упомянутая «проститутка шоссе») и бросают несколько бомб около нашего дома. В результате слетела половина крыши. Однако нас никто не заметил. В первой половине дня мы на грузовиках отправляемся в уже хорошо известную нам местность. Мои минометчики идут пешком по дороге, которая проходит по плоской низменности. Здесь трудно найти какие-нибудь укрытия. Командный пункт батальона находится в фольварке Моркен. Мы снова в нашем Гут Вестделене. Все как прежде. Фронтовая линия обороны еще не установлена, и я сразу замечаю, что здесь «плохо пахнет».