Михаил Марголис - АукцЫон: Книга учёта жизни

Что? Вероятно, первое соприкосновение Федорова с бесконечностью, выход за края искусства, преодоление всех прежних форм.

— Для меня «Жилец вершин» — куда более этапный наш альбом, чем все остальные, — заявляет Леня. — Он многое во мне перевернул. «Жилец…» в сто раз сложнее любых записей, что мы сделали до него. Однако, создавая именно эту пластинку, мы находили массу простых ходов и решений, которые отлично работают. Благодаря «Жильцу» потом появились «Анабэна», «Зимы не будет»… У нас изменился подход к песням.

Чуть позже я опять проанализировал «Птицу» и заметил, что больше всего мне запоминаются в ней вещи, которые мы, что называется, не делали, не репетировали. Например, «Моя любовь» или «День рождения» (она придумалась вообще во время записи). То есть неотрепетированные песни наиболее «качают». Из таких вещей и складывался «Жилец вершин».

Для «простых ходов» в хлебниковском альбоме «аукцыонщики» задействовали такое количество аутентичных инструментов и загадочных приспособлений, что даже скромный Леня, оценивая «Жильца», отметил: «…по использованию разных звуков мы там сами себя превзошли». Перкуссия Паши Литвинова деликатно сочеталась с флейтами интровертного духовика-саксофониста Анатолия Герасимова, музыканта-эмигранта, призванного «АукцЫоном» в компаньоны Колику. Последний, к слову, освоил в «Жильце вершин» египетскую тростниковую дудочку. Матковский взялся за гавайскую гитару, индийскую арфочку и тампуру. По утверждению Федорова, в студии иногда кто-то играл даже на метлах и газовых баллонах. Через всю эту чудодейственную звуковую вязь перетекала колыбельная хрипотца Хвоста, глаголившего велимировским слогом: «…и я думаю, что мир это только усмешка, что теплится на устах повешенного».

— Мне в кайф было записывать этот альбом, в нем ощущалось что-то новенькое. Такого мы раньше в «АукцЫоне» не делали, — подчеркивает Шавейников. — Хотя никакого Хлебникова я, конечно, никогда не читал и не собирался. Я же двоечник, зачем мне сложная литература? Тем более непонятные стихи — из одних звуков. Я в детстве читал про «Робинзона Крузо», «Пятнадцатилетнего капитана», и всё.

— О поэте Хлебникове я, как и Боря, до записи «Жильца» ничего не слышал, — признается Бондарик. — Но работать с материалом, предложенным Хвостом и Леней, оказалось интересно. Выяснилось, что и такие песни можно исполнять… А стихи Хлебникова я потом честно пытался почитать, но, видимо, уровень моей необразованности помешал мне «догнать» его поэзию…

В «Жильце вершин» ни единой строчки Озерского, ни одной прибауточки Гаркунделя, ничего от интонаций и мелодизма «Птицы», но тем не менее это был «АукцЫон». Другой, доселе невидимый. «АукцЫон», под теплым взглядом Хвоста создавший андеграундную сказку, благодаря которой стало известно, что если правильно выйти (или войти) в хлебниковский космос, он — поется. И даже откликается хитами. Одна лишь композиция «Бобэоби» приблизила к «Ы» не меньше новых почитателей, чем до нее «Дорога» или «Самолет».

Для Федорова сей проект стал еще и своего рода «рекомендательным письмом» к уже созвучной, но еще малознакомой ему творческой среде.

— Благодаря этому альбому, — говорит Леня, — у меня состоялась масса знакомств с интересными музыкантами, не имевшими отношения к року, и с людьми из других областей искусства. Собственно, с Владимиром Волковым я пересекся потому, что он послушал «Жильца…» и, как я позже выяснил, он ему понравился.

Без особых эмоций воспринял сенсационный труд «Ы», наверное, только Гаркундель, вообще прошедший мимо студии, где создавался «Жилец» (и потому никак не упомянутый в «титрах» на обложке диска).

— В молодости я увлекался поэзией, — рассказывает Олег. — Читал и официально изданные поэтические сборники, и самиздатовские перепечатки. Мне нравились обэриуты: Хармс, Олейников, Введенский. Еще Ходасевич нравился. А Хлебников мне не был близок. Не люблю я всякую вычурную хуетень…

Совсем избежать этой «вычурности» Гаркуше, однако, не удалось. Однажды «аукцыонщики» растормошили его, еще не проспавшегося после очередной попойки, и заставили сниматься в черно-белом клипе на песню «Призраки» из «Жильца вершин». Олег вошел в кадр и… «застрелился». Пальнул себе из пистолета в висок, так что пуля вылетела между лопаток, и рухнул на пол, усеянный листами разлетевшейся неизвестной рукописи…

Всегда был противником того, что коллектив много пьет, поскольку, по моим романтичным представлениям, артистам бухать — значит раньше срока помирать. А мне совсем не хочется, чтобы так происходило.

Не завяжи я в свое время, сейчас меня бы в «АукцЫоне» не было. Помер бы уже — к бабушке не ходи.

То, что Гаркуша бросил пить, — позитивный момент и для него, и для группы, потому что вместо пьяной обезьяны появился трезвый артист…

Какие тектонические сдвиги повлияли на «Ы» в середине кодовой десятилетки прошлого века, можно только догадываться. Очевидно одно: после «Жильца вершин» с группой стали происходить невообразимые прежде вещи. «АукцЫон» перестал записывать новые альбомы, из коллектива (впервые!) волевым решением большинства был удален один из участников (гитарист Дмитрий Матковский), а Гаркундель… бросил пить! Последние два события случились практически в полугодичном интервале.

Свой прощальный концерт с «АукцЫоном» Матковский отыграл в ноябре 1995-го. И достаточно холодно, если не сказать неприязненно, расстался с коллегами по многолетним гастрольным скитаниям, а потом и с отечеством, и с музыкой вообще. На главной странице своего персонального сайта экс-гитарист «Ы», осевший в Канаде, пояснил собственную трансформацию так: «Хвост как-то сказал: „Живопись — это музыка на холсте". Теперь я — художник. Добро пожаловать в мой худ-мир. Как говорится: „Худой мир лучше хорошей ссоры"».

Примечательно, что количественный состав «Ы» с уходом Димы не изменился. Его место как бы занял духовик Михаил Коловский, в качестве сессионного инструменталиста привлекавшийся «АукцЫоном» к записи «Жильца». Новый собрат «аукцыонщиков» стал единственным дипломированным штатным музыкантом команды.

— Если профессионалом называть человека, имеющего официальную бумагу, подтверждающую, что он является музыкантом, — рассуждает Колик, — то у нас в таковом статусе только Миша Коловский. У него есть соответствующий документ.

— Мы не та группа, — подчеркивает Гаркуша, — которая вместо одного исполнителя сразу готова взять на его место другого, аналогичного плана. Нам, конечно, предлагали на замену Матковскому разных гитаристов, но так получилось, что вместо гитариста мы взяли тубиста.