Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери

Вначале я привлек к работе Майкла, но вскоре понял, что следует идти тем путем, каким мы в конечном счете пошли с Дэнни, хотя он и не был самым логически выверенным. Майкл — мой друг, но в этот раз у нас с ним ничего не вышло. В начале нашей с Дэнни работы у нас было написанное мной стихотворение, кое-какие рисунки и раскадровки, а также канва сюжета, набросок которого я сделал лет десять назад. Я приезжал к нему домой, и мы обсуждали будущий фильм, подходя к нему как к оперетте — не как к мюзиклу, с которыми он имел дело раньше, а как к более старомодному музыкальному жанру, где песни теснее вплетены в ткань повествования. Я рассказывал ему историю, а он писал песню, делая это очень быстро, фактически сразу же нащупывая ключ к ней. Мы работали довольно странным образом, имея первоначально сюжетную канву и песни, а затем уже придумывая сценарий. Трудность заключалась в том, что все происходило сразу: делались раскадровки, писался сценарий, — конечно, это не самый лучший способ работы, но мы ведь пытались создать некую новую форму. Я видел другие полнометражные покадровые мультипликации, но они были или не слишком занимательными, или чересчур эксцентричными. Одна из них нравилась мне в детстве — «Безумная вечеринка чудовищ» [75] «Безумная вечеринка чудовищ» (Mad Monster Party, 1969) — мультфильм Жюля Басса. . Именно она была первым кукольным мюзиклом, а вовсе не «Кошмар», как считали многие.

«Кошмар перед Рождеством»: наброски

Итак, мы с Дэнни разрабатывали мой набросок сюжета: я говорил ему — Джек, мол, делает то и это, а потом падает в Крисмастаун. Мы не очень четко представляли, что у нас получится, но это не имело значения — ведь мы так много работали вместе, хорошо знали друг друга и не прекращали попыток чего-нибудь добиться. И опять-таки, поскольку нам приходилось сотрудничать и раньше, он работал очень быстро, что было просто замечательно: песни нам были позарез нужны, чтобы написать сценарий. За каких-то пару месяцев он сочинил все песни и каждую из них мне проиграл — иногда через неделю после написания, а порой и на следующий день. Затем я привлек к работе Каролину и познакомил ее с Дэнни. То был непрерывно развивающийся процесс: Генри, я, потом Дэнни, Каролина — уже хлопот полон рот. А потом все эти замечательные художники...

Бёртон и Элфман не подразумевали какого-то особого стиля для музыкальных номеров фильма, предпочитая наблюдать, куда вывезет их сюжет, тем не менее одна из песен Уги-Буги-Мена была стилизована под персонаж мультфильма Макса Флейшера [76] Флейшер Макс (1883—1972) — мультипликатор, один из пионеров в этой области. Перенес на экран таких героев комиксов, как Бетти Буп, клоун Коко, морячок Попай; автор многих технических новшеств. «Бетти Буп», озвученный Кэбом Кэллоуэем [77] Кэллоуэй Кэб (1907—1994) — знаменитый джазовый певец и руководитель оркестра. .

Помню, как я нарисовал Джеку черные дыры на месте глаз и думал, как круто будет добиться выразительности с безглазым персонажем. Салли была сравнительно новым персонажем, я взял для нее некоторые черточки из образа Женщины-Кошки — мне тогда очень нравилась такая психологическая коллажность. И опять-таки этот процесс символизирует ваши ощущения. Чувство разобщенности, несвязанности, постоянные попытки взять себя в руки, — все это хорошо мне знакомо. Вот почему все эти визуальные символы скорее отражают желание собраться с духом, чем отсылки к «Франкенштейну».

«Кошмар перед Рождеством»: Салли и Джек

А вот с Кэбом Кэллоуэем все конкретнее. Когда мы обсуждали это с Дэнни, то было скорее ощущение припоминания: вот я смотрю мультфильм про Бетти Буп и появляется этот странный персонаж. В детстве я понятия не имел, кто это, и когда, словно ниоткуда, звучала эта причудливая музыка, я, помню, думал: «А тут что еще за чертовщина?» И здесь вновь появляется ощущение чего-то памятного с детства. Большинство подобных образов коренятся не в чем-либо конкретном, а вот в таких неясных воспоминаниях.

Забавно, но из-за всего моего послужного списка многие люди полагают, будто главное в моих фильмах — это визуальная сторона. Они не понимают: все, сделанное мною до сих пор, обязательно что-то означает, даже если это не вполне ясно кому-то другому. Мне приходится отыскивать некие связи, и чем абсурднее тот или иной элемент, тем сильнее у меня потребность ощущать, что мне, хотя бы отчасти, понятна его подоплека. В этом кроется разгадка нашей зачарованности кинематографом. Фильмы резонируют с вашими снами, с подсознательным. Наверно, это происходит не одинаково у разных поколений, но кино по существу — форма терапии: оно влияет на ваше подсознание так, как некогда были призваны воздействовать на него сказки. Женщину-собаку и Человека-ящерицу из индейских легенд не следует воспринимать буквально. То же происходит и в кино. Я никогда всерьез не изучал, но всегда высоко ценил такие вещи. Ощущение мифа, фольклора, по-видимому, не укоренилось в американской культуре. Лучшее, что сумела произвести здесь Америка, — Джонни Яблочное Семечко [78] Джонни Яблочное Семечко (Johnny Appleseed) — герой американского фольклора, посвятивший себя разведению яблоневых садов. — нечто мягкое, податливое, бесформенное.

«Кошмар перед Рождеством» стал третьим подряд фильмом Бёртона, сюжетно связанным с Рождеством.

Мне кажется, я на какое-то время освободился от этого: изгнал своих рождественских демонов. Во времена моего детства в Бербанке праздники, особенно хеллоуин и Рождество, находили во мне живой отклик — то были, пожалуй, самые яркие и веселые события. Главное, что я понял: если то, что тебя окружает в детстве, совершенно бесцветно, праздник, как и любая другая форма ритуала, дает ощущение укорененности, принадлежности к месту. Большинство других стран богато ритуалами, но Америка — сравнительно молодая страна, к тому же весьма пуританская. А если ты вырос в пригороде, где все это проявляется особенно сильно, ощущаешь себя не слишком обремененным традициями. Вот почему праздники, и прежде всего эти два, давали вам возможность почувствовать почву под ногами или, во всяком случае, испытать смену времен года, чего в Калифорнии, по существу, не бывает. Вы можете хотя бы походить между рядами в супермаркете и посмотреть на опавшие листья и все прочие атрибуты хеллоуина, потому что в окружающем пейзаже вы этого не увидите.

Для меня хеллоуин всегда оставался самой веселой ночью в году. Правила перестают действовать, и вы можете стать кем угодно. Фантазия вступает в свои права. Бывает страшно, но при этом и смешно. Никто ведь не собирается напугать кого-то до смерти. Наоборот, хотят, чтобы люди получили удовольствие от своего испуга. В этом, собственно говоря, суть хеллоуина, да и «Кошмара» тоже.