Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери

Как здание времен фашизма.

Ну, что ж, это ведь Гражданин Кейн или Говард Хьюз кондитерского мира. Люди, одержимые навязчивой идеей, в них есть что-то грустное и слегка зловещее. Но вовсе не дурное, тут главное — с какой стороны подойти. Но такой взгляд на фабрику очень прозорлив, особенно если помнить о сложности кондитерского дела. Мне тоже приходили в голову подобные ассоциации, поскольку профессия режиссера таит в себе элементы диктаторства и даже фашизма — на личном уровне могут возникнуть и такие параллели...

Самой большой декорацией для съемок в интерьере стала Шоколадная река, заполнившая огромный «пайнвудский» студийный павильон 007. Колышущаяся волнами трава, скамейки из шоколада, ярко раскрашенная листва — декорация сильно напоминала какую-то безумную гигантскую площадку для гольфа... или площадку из финала «Франкенвини».

Эскиз Бёртона для декорации шоколадной реки

Я большой любитель площадок для игры в гольф. Они были у нас в Бербанке во времена моего детства, у меня есть даже книга с изображениями старинных миниатюрных площадок для гольфа со всего мира. По нашему замыслу, это некое природное месторождение шоколада, где его добывают, вырезают из грунта, черпают прямо из реки, ну и плюс некоторое количество посторонних элементов. Так что задачи собрать из леденцов площадку для мини-гольфа мы с Алексом изначально не ставили...

Забавно было выстроить такую декорацию в бондовском павильоне: там обычно подводные лодки или логово какого-нибудь злого гения. К нам подходили несколько человек, решивших, что мы снимаем очередной фильм о Бонде. Они спрашивали: «Что это такое, черт возьми? Площадка для гольфа — владение какого-нибудь суперманьяка?» Было очень смешно...

Нам не на что было всерьез опереться, трудно было отыскать печку, чтобы плясать от нее, сказав: «Сделайте нечто, похожее на это». Но мы были довольны, когда удавалось найти какие-то подлинные элементы и не прибегать к помощи синего экрана. Особенно важно это было при работе с детьми, большинство из которых не имело подобного опыта раньше, поэтому естественная обстановка очень помогала.

Мне нужно было добиться такого эффекта, будто в реке действительно течет шоколад, придать вес этой жидкости, чтобы она не воспринималась просто как коричневая вода. Мы попытались использовать заменитель настоящего шоколада, чтобы жидкость, текущая в реке, имела нужную густоту и характер движения. Нам хотелось, чтобы шоколадный водопад выглядел как настоящий, а не нарисованный на компьютере, поэтому мы с Алексом и Джоссом Уильямсом, отвечавшим за спецэффекты, потратили массу времени на эксперименты с жидкостями различной консистенции и плотности.

Нужно было также правильно выбрать искусственную траву, потому что она бывает искусственная и очень искусственная. Растения должны были выглядеть как бы чуть-чуть натурально, не совсем фальшиво. Иногда мы пытались использовать настоящие растения или покрывали их краской. Таким образом мы могли реально сопоставить одно с другим и видели, когда трава начинала выглядеть слишком фальшиво или уж чересчур как настоящая. Нам приходилось все время экспериментировать в поисках шаткого равновесия между реальным и нереальным — своего рода нейтральной территории.

Чтобы найти визуальное решение для внутренних помещений фабрики — телевизионного зала, орехового зала и зала изобретений, — Бёртон дал посмотреть Макдау-эллу экранизированный Марио Бавой комикс «Дьяболик».

Эскиз Бёртона, изображающий высокотехнологичное выкачивание Огастеса Глупа из шоколадной реки

Просто потому, что мне нравится этот фильм, — да его и в любом случае стоит посмотреть. В каждом зале — свой персонаж. Мы попытались передать дух книги в описании различных залов, но выглядеть они могли как угодно. Телевизионный зал можно было как-то связать с тем, что показано в «2001» [140] «Космическая одиссея 2001 года» (2001: A Space Odys- se y) — фильм Стэнли Кубрика 1968 г. по сценарию Артура Кларка. или «ТНХ-1138» [141] «ТНХ-1138» (1971) — фильм Джорджа Лукаса. , этих «светлых» картинах. План орехового зала мы разработали сравнительно быстро, хотя по нескольким причинам не могли прийти к его цветовому решению. Для зала изобретений главное было — подобрать правильную форму и найти применение тем предметам, которые нам удалось отыскать, — разным частям и замысловатым деталям машин. Много было разговоров типа: «А вот эту необычную мешалку, может быть, удастся куда-нибудь приспособить?»

Бёртон и здесь остался верен своему принципу максимально возможной достоверности. Скажем, вместо того чтобы рисовать белок на компьютере, сорок зверьков обучали в течение пяти месяцев, чтобы снять эпизод в ореховом зале, где они лущат орехи, а потом нападают на Веруку и ее невыносимого папашу. В конечном итоге в этой сцене все-таки были дополнительно использованы компьютерная графика и мультипликационные белки, но в крупных планах и основных эпизодах действия были сняты настоящие зверьки.

Может быть, это и странно в век «Властелина колец» и прочего грандиозного кино высоких технологий... Но наш фильм иного рода. Возможно, это и дорогая картина, но уж никак не боевик, где главное — действие, она и в самом деле не отвечает этим критериям. Вот почему было неправильно чрезмерно полагаться на технологии при ее создании. Поскольку в фильме были заняты дети, следовало создать среду, которая помогала бы в процессе съемок, делала бы его более быстрым и легким. Когда на меня в первый раз прыгнула живая белка, ощущение было своеобразное, меня даже всего передернуло. Но Джулии Уинтер, игравшей Виолетту, было гораздо легче правильно реагировать на живых белок. По-моему, даже опытные актеры, такие как Джеймс Фокс, которым чего только не довелось сыграть на своем веку,-оценили по достоинству подлинные элементы обстановки: это помогло им приспособиться к предлагаемым обстоятельствам. А если вы подсчитаете стоимость определенного количества кадров, созданных при помощи компьютерной графики, и сопоставите со временем, необходимым, чтобы научить белку прыгнуть на человека, толкнув его в задницу, то предпочтете сэкономить немного денег.

Эскиз Бёртона: опасные белки на фабрике Вонки

Дрессировщик Майк Александр полагал, что это вполне возможно, хотя не думаю, что ему часто приходилось работать с белками раньше. Но, пообщавшись с ним какое-то время, понимаешь, что он хороший человек, переживающий за свое дело. Можно спорить, следует ли вообще использовать животных в кино, но что касается Майка, он вдумчиво и неравнодушно отнесся к работе над фильмом. И всегда трезво оценивал свои возможности. Никогда не говорил: «Да, мы можем это сделать», в лучшем случае: «Что ж, может быть, получится». Или: «Думаю, мы сумеем заставить их сделать это, но не уверен, что они захотят. Может быть, удастся объединить эти два действия в одно».