Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

Это правильно, и все же я не думал, что доживу до того дня, когда Американская киноассоциация присудит рейтинг G одному из ваших фильмов.

Обычно все переговоры с Ассоциацией ведет Мэри, как продюсер, но в тот день ей нужно было куда-то идти, и она попросила меня принять звонок. Так что мне позвонил какой-то человек и сказал: «У вас категория G». И мне пришлось попросить его повторить то, что он сказал, еще раз.

И все же некоторые зрители продолжают ждать, что в фильме вот-вот случится что-то плохое. Один мой знакомый рассказывал, как стоял в очереди на предварительный показ и услышал от какой-то женщины: «Ну не странно ли, что есть два режиссера по имени Дэвид Линч!» (Смеется.)

Может быть, вы просто хотели отдохнуть от тьмы и сумбура, в которую погружены такие герои, как Фред Мэдисон?

Нет-нет-нет. Это был бы еще один плохой повод снять фильм. В сценарии должно быть что-то, что тебя цепляет. Если ты говоришь: «Я устал снимать такие фильмы», — это уже хорошо, но потом ты должен влюбиться во что-то другое. И ты немного меняешься сам и во всем начинаешь искать это новое, сам еще не понимая, что это будет. Это как парень, который устает от своей девушки и начинает искать другую. Он еще не представляет, что это будет за девушка. А когда ты наконец-то решаешь, над чем будешь работать, случается нечто странное. Как будто ты встретил ту самую девушку и между вами что-то происходит. Словно кто-то с высоты птичьего полета видит вас двоих и место, которое вы занимаете в мире.

Но у меня все те же страхи и сумбур в голове, так что было бы большой ошибкой считать «Простую историю» отражением моего внутреннего состояния. Так можно сделать очень неправильные выводы!

« Другой» Дэвид Линч на площадке во время съемок «Простой истории» (1999)

И тем не менее во множестве рецензий можно прочитать что-нибудь вроде: «Наконец-то Дэвид Линч повзрослел», «Слава богу, он перестал изображать всякие нехорошие вещи вроде секса и насилия». Вас не раздражают подобные отзывы?

Люди чего только не говорят, когда фильм закончен и выходит на экраны. Вся эта болтовня — как дырка от пончика, а моя работа — сам пончик. Как говорится, смотри на пончик, а не на дырку в нем. Вот я и стараюсь смотреть на пончик.

Я люблю и «Диких сердцем», и «Простую историю». Кто может объяснить это? Мир изменился со времен, когда я снимал «Диких сердцем». Тогда был правильный момент для этого фильма. А сейчас уровень насилия достиг той точки, когда оно уже просто не ощущается как насилие. И ругаются в современных фильмах столько, что больше уже просто некуда. Как будто что-то совершенно онемело, утратило всякую чувствительность, превратилось в глухую стену.

Многие критики называют «Простую историю» вашей самой зрелой работой. Как вы думаете — почему?

Не знаю! «Человек-слон», мой второй фильм, был сделан в том же духе, так что я не думаю, что это имеет какое-то отношение к «зрелости». Если ты можешь проникнуть в историю, прочувствовать ее, твой возраст не играет никакой роли.

Когда время пришло, Мэри просто отдала вам готовый сценарий «Простой истории»?

Да. До этого у меня были самые смутные представления об этом сюжете и я не думал, что он мне подходит. Я, конечно же, слышал что-то, но не знал, что войдет

в сценарий, а что нет. В общем-то, я перешел сразу от идеи о старичке, который собирается навестить своего брата на газонокосилке, к готовому сценарию. Так что я был захвачен врасплох и, хотя раньше говорил, что вряд ли буду работать над этим фильмом, вынужден был изменить свое решение.

Начиная с «Человека-слона», вы всегда участвовали в написании сценариев к своим фильмам. А в этот раз ощутили, что не можете или что не должны этим заниматься?

Не знаю, смог бы я его написать или нет. Но, как я уже сказал, идея никогда не рождается в голове. Она приходит откуда-то извне, и ты вдруг понимаешь, как воплотить ее в жизнь. Когда читаешь сценарий или книгу, герои и события оживают у тебя перед глазами. Именно это первое впечатление, тот момент, когда ты чувствуешь какую-то историю, влюбляешься в нее, оказывается определяющим. Так что не важно, откуда берутся идеи. Просто на каком-то этапе ты берешь их и делаешь своими.

Разговор без обиняков.

Ричард Фарнсуорт (в роли Элвина) и Гарри Дин Стэнтон (в роли Лайла) на съемках «Простой истории» (1999)

Вы всегда говорите , что вам необходимо сначала «влюбиться в историю». Что вас зацепило в этой?

Я был просто очарован той эмоциональностью, которая исходила от сценария. И кроме того, безыскусностыо самой истории. В эти две вещи я и влюбился — не то чтобы расценил их как брошенный мне вызов, просто я понял, что в линейном сюжете целое образуется из куда меньшего количества элементов, так что для меня это был настоящий эксперимент. Любой фильм — это эксперимент, но здесь было необходимо сочетать небольшое количество элементов, и от этого каждый из них приобретал огромное значение, к каждому надо было присмотреться очень внимательно.

На альбоме с музыкой из фильма есть ваша цитата. Вы говорите: «Нежность может быть абстрактной, как безумие». Что это значит?

Ну, эта история действительно простая, традиционная, но я чувствовал, что правильно передать эмоции можно только при помощи абстракций, отвлеченных идей. Именно задача передать языком кинематографа ту эмоциональность, которая исходила от сценария, и привлекла меня к этому проекту.

Непонятно, почему многие критики были, казалось, так удивлены искренней нежностью, которую излучает «Простая история», если вспомнить, насколько трогательным был «Человек-слон». Это выглядит так, словно они считают вас неспособным на подобные чувства, как будто вы прилетели с другой планеты.

Да, похоже, что так. Но ведь личность человека проявляется каждый раз совершенно по-разному. Я много плакал во время съемок «Простой истории» и «Человека-слона». И чуть не расплакался, читая некоторые рецензии! Но иногда я просто сижу в монтажной и плачу. Кинематограф и правда может передавать эмоции, но это очень тонкий инструмент. Главное — точно сбалансировать элементы. Ничего не должно быть слишком — это тут же убивает все чувства, но если чего-то не хватает — тоже ничего не произойдет. Вся работа над «Простой историей» была поиском этой неуловимой точки равновесия.

Много ли исследовательской работы потребовалось для написания сценария?