Александр Романов - Королев

Подошел и профессор Г. Мэссн – руководитель английского национального Комитета по исследованию космического пространства.

– Прошу передать советским ученым, инженерам, всем, кто сделал возможным полет Гагарина, мои искренние поздравления.

– Благодарю вас, – ответил Благонравов. – Я обязательно передам. Благодарю.

– Позвольте и мне поздравить вас.

Академик повернулся в сторону говорившего. Перед ним, протягивая руку, стоял американский профессор Ричард Портер, глава делегации США.

– От имени ученых США я приветствую выдающееся достижение ученых Советского Союза. Прошу передать мои личные поздравления пилоту-космонавту. – И, повернувшись к окружающим, продолжал: – Надеюсь, что первый шаг человека в космос вдохновит всех людей мира на новые подвиги в развитии науки и техники.

– Благодарю! Обязательно передам, – ответил А. А. Благонравов. – Я уверен, что и мне скоро представится возможность поздравить вас с подобным же событием. Изучение космоса – дело всех народов Земли.

Но не все американцы радовались достижениям Советского Союза. Не скрывал свое разочарование сорокалетний американский летчик Джон Гленн, надеявшийся, что именно его соотечественники проложат дорогу в космос на корабле серии «Меркурий». Сам он тоже готовился к космическим полетам на мысе Канаверал. Вездесущие газетчики быстро добрались туда.

– Скажите, Гленн, как вы относитесь к полету Гагарина? – был первый вопрос.

– Русские одержали большую победу, – и после долгой паузы добавил: – Я, естественно, разочарован, что не мы, американцы, совершили полет, открывший ЭРУ.

– А почему не мы? – задал репортер очередной вопрос.

– Этот вопрос не ко мне, – с раздражением ответил астронавт.

Не ямогли ответить па зтот вопрос те, кто собрался в этот день в массивном современном здании НАСА – Национальном управлении по аэронавтике и исследованию космического пространства. Там проходило неофициальное совещание, вызванное ЧП – так там называли полет Гагарина.

«Хозяин» дома Джеймс Уэбб нервно шагал из угла в угол, потрясая газетами. Пачка других в беспорядке валялась на полу – «Нью-Йорк тайме», «Дейли ньюс», «Нью-Йорк геральд трибюн». Заголовки на всю полосу:

«Россия послала первого человека в космос. Он благополучно вернулся...» Газета «Нью-Йорк миррор» обрушилась на НАСА, написав, что его сотрудники «посажены на горячую сковородку».

Да, было от чего нервничать Джеймсу Уэббу. Мощность ракеты, которая должна будет вынести «Меркурий» в суборбитальный полет, равнялась лишь одной десятой мощи советского носителя. Капсула, в которой предстояло летать Шепарду и Гриссому, по весу составляла одну пятую кабины советского космонавта. По времени их рейс предполагался короче гагаринского в семь раз, а по преодолению расстояния – в 80 раз. Что касается невесомости, то астронавты встретятся с ней всего на несколько минут. А затраты? Миллионы долларов.

Уэбб пнул газеты ногой и, все более раздражаясь, накинулся на своих сотрудников – конструктора ракеты «Атлас» Крафта Эрике и на директора проекта «Меркурий» Роберта Гилрута:

– Что молчите, словно воды в рот набрали? Читали ату стряпню, – махнул Уэбб в сторону газет, – читали выступление президента? Он признал: «Мы позади». Готовьтесь, с нас спросят и президент и конгресс.

– Мы, конечно, отстали, слишком мало времени после спутника, – но зачем президенту-то кричать об этом на весь мир? – возмутился Эрике.

– Вот именно, – согласился Гилрут.

– Вот что, господа, надо немедленно нейтрализовать всю эту ненужную газетную шумиху. Я выступлю на пресс-конференции сам.

При огромном стечении репортеров ведущих газет, радио и телевидения Уэбб, маскируя собственные просчеты, подробно изложил американскую программу космических исследований, всячески расхваливая ее. И только в конце своего выступления обмолвился несколькими невнятными фразами о полете Гагарина. «Это лишь эпизод в завоевании космоса», – сказал он.

Оценка выдающегося события была столь грубой, что вызвала возмущение журналистов, по залу прокатился ропот.

Кто-то крикнул:

– Президент назвал полет русских замечательным научным достижением... Кеннеди Послал приветствие правительству СССР.

Примеру президента последовали и астронавты. В приветственной телеграмме Юрию Гагарину Д. Глени, М. Кар-пентер, Г. Купер, Д. Слейтон, В. Гриссом, У. Ширра и

А. Шепард писали: «Шлем свои поздравления по случаю сделанного Вами важного шага в области исследования человеком космоса. Мы надеемся, что нам предоставит-ся возможность получить всю имеющуюся информацию о Вашем полете».

Джеймсу Уэббу не удалось заткнуть рот прессе. «Новым потрясающим триумфом русских» назвало полет Гагарина крупнейшее информационное агентство США – Ассошиэйтед Пресс. В редакционной статье «Нью-Йорк тайме» писала, что полет пилотируемого корабля-спутника – «величайший подвиг в истории извечного стремления человека покорить силы природы...».

В одном не ошибся Уэбб. Специальная комиссия па латы представителей США по космическим проблемам решила провести расследование о положении дела в НАСА.

Американские ученые, конструкторы и их добровольные помощниик – немецкие ракетчики после полета первого советского искусственного спутника Земли полагали, что советские конструкторы не сумеют быстро создать мощные ракеты-носители, способные выводить на орбиты многотонные корабли. Они все же надеялись успеть поднять «Меркурий» раньше и делали для этого все возможное. Кроме того, они находились под влиянием недалеких политиков, утверждающих, что Советский Союз хотя и набирает силы после войны, тем не менее отстает от США в области науки и техники лет на 50, а то и на все сто.

Сергей Павлович Королев узнал обо всем этом лишь из газет, вернувшись в Подмосковье в свое ОКБ на второй день после полета Гагарина. Вечером, когда стало ясно, что на сегодня все срочные дела закончены, он сел за просмотр обзора иностранной прессы, подготовленный для него помощником.

«Весь мир будет аплодировать этому великому шагу вперед, в прогрессе человечества», – прочитал Королев в одной из американских газет слова промышленника, борца за мир Сайруса Итона.

– Ну что же, неплохо, – согласился Королев, – так и есть. Аплодисменты несутся к нам со всех континентов, ото всех народов, – тихонько проговорил он.

Французские газеты назвали полет Гагарина «подвигом века», «исторической датой». Как «великое завоевание советской науки» оценили полет Гагарина итальянские газеты.

Перелистав несколько страниц, Королев увидел газетную вырезку с высказыванием Л. Инфельда – директора польского института теоретической физики. Ученый назвал полет «Востока» «блестящим достижением и подлинным триумфом человеческого разума».