Альберт Голдман - Джон Леннон

Когда в то утро Джон, Джордж и Ринго покинули здание суда, они пребывали в глубоко подавленном состоянии. Они чувствовали полное бессилие перед тем, что с ними произошло. Кляйн сделал попытку купить Пола, предложив ему наличными сумму, соответствовавшую 25 процентам стоимости «Эппл», но переговоры зашли в тупик, когда встал вопрос о том, кто будет платить огромные налоги, связанные с осуществлением такой операции. Когда Джон с приятелями уже забрались в его новый белый «мерседес-пульман», Леннона внезапно осенило. «Послушай, – повернулся он к Лесу Энтони, – ты не выбросил из багажника кирпичи, которые мы подобрали для сада?» Получив отрицательный ответ, он распорядился подвезти всю компанию к дому 7 по Кэвендиш-авеню, где жил Пол. Когда машина остановилась, Джон перелез через стену, окружавшую сад, и открыл изнутри ворота. Затем он вернулся к автомобилю и взял в каждую руку по кирпичу. Когда Джордж и Ринго вылезли из автомобиля, чтобы посмотреть, что будет дальше, Джон торжественно приблизился к дому и один за другим запустил оба кирпича в застекленные двери террасы Пола, которые разлетелись на мелкие осколки, после чего вся троица вскочила в «мерседес» и с хохотом умчалась прочь.

Следующая авантюра, в которую ввязался Джон, была уже совсем не смешной. По правде говоря, он чуть было не угодил в тюрьму. Причем, казалось бы, именно Джон меньше всего был способен на участие в заговоре с целью похищения ребенка у родителя, который этого ребенка воспитывал, поскольку сам в детстве от этого пострадал и всю жизнь не мог оправиться от полученной травмы. Тем не менее когда Иоко решила похитить Киоко, ибо по-другому ей не удавалось заполучить свою дочь, Джон не только одобрил план операции, но и принял в ней непосредственное участие. Позднее Йоко заявила, что поступила так по совету своего адвоката, который якобы сказал, что, имея Киоко, ей легче будет убедить суд в том, что ребенок должен жить именно с матерью.

К марту 1971 года Леннонам удалось выяснить местонахождение Тони благодаря информации, предоставленной Доном Хэмриком, который жил теперь в Дордони. Хэмрик сообщил, что Тони проехал через всю Испанию и в настоящее время находился вместе с махариши Махеш Йоги на Майорке.

Джон, Иоко и Рихтер полетели в Пальма-де-Майорка. Переговорив с британским консулом и местным адвокатом, которые, по всей видимости, ничего не поняли, они отправились на поиски Тони. Очень скоро они выяснили, что Тони обосновался вместе с махариши и его учениками в недостроенном мотеле на другой стороне острова Манакора. Йоко позвонила Тони, и он согласился ее принять – при условии, что она приедет одна.

На следующее утро Джон и Дэн доставили Йоко к махариши и сделали вид, что удаляются, а сами спрятали автомобиль с другой стороны мотеля и незаметно проскользнули внутрь. Они укрылись в номере, отведенном Йоко, где провели целый день. Иоко сообщила им, что Киоко находится в расположенном неподалеку лагере для детей.

В пятницу, 23 апреля, в три часа они застали Киоко играющей под присмотром воспитательницы-испанки. Похитители сделали попытку увезти девочку, но воспитательница тут же стала звать на помощь. «Я сообразил, что нас сейчас арестуют», – признался позднее Рихтер.

Теперь им ничего не оставалось, как только постараться побыстрее добраться до Пальмы и убраться из страны. Джон и Йоко так перепугались, что улеглись вместе с Киоко на пол автомобиля. Когда девочка поняла, что ее хотят отобрать у отца, она запаниковала. Рихтер, понимая, чем все это может обернуться, позвонил британскому вице-консулу, который согласился встретиться с Леннонами у них в гостинице.

Пытаясь обеспечить себе алиби, Джон и Иоко послали за доктором, заявив, что у Киоко болит горло. Тем временем Дэн отправился на улицу купить для девочки пару туфель. Когда он вернулся, холл отеля кишел полицейскими. Тони обратился в народную гвардию, заявив, что его дочь стала жертвой похищения со стороны мафии. Джона и Йоко забрали в участок для дачи показаний. Покуда Дэн сидел в приемной начальника полиции, он неожиданно увидел Тони. «На этот раз я держу его за яйца! – воскликнул Кокс. – Это дорого будет ему стоить!»

К вечеру известие об аресте просочилось в прессу, и английские журналисты бросились в Пальма-де-Майорка. А Лес Перрин, пресс-атташе «Эппл», позвонил Аллену Кляйну в Нью-Йорк и сообщил, что Ленноны в тюрьме. Кляйн вызвал Питера Ховарда, одного из адвокатов «Эппл», который говорил по-испански, и велел ему срочно отправляться в Пальма в сопровождении группы представителей «Эппл» и «И-Эм-Ай».

В II часов вечера, после четырех часов, проведенных в полицейском участке, Ленноны предстали перед судьей. В ходе допроса Джон опрометчиво признался в попытке похищения Киоко. Это признание было запротоколировано для дальнейшего использования в суде, а Джон и Иоко были помещены под арест и лишены паспортов.

Следом за этим перед судьей встал вопрос, кому доверить ребенка. Он отвел Киоко в отдельную комнату и спросил семилетнюю девочку, чего она хочет. «Я хочу видеть папу», – без колебаний ответила Киоко. В три часа утра судья объявил предварительное слушание по делу закрытым.

Дело было передано для рассмотрения в судебные органы Манакора. До начала процесса обвиняемым было предписано являться в суд первого и пятнадцатого числа каждого месяца. Первыми из зала суда вышли улыбающиеся Мелинде и Тони с Киоко на плечах. Друзья встретили их аплодисментами. Затем появились мрачные Джон и Йоко, которые тут же сели в машину и уехали в отель.

Несколько дней спустя в Пальма прибыл Аллен Кляйн, полный решимости уладить ситуацию. В течение двенадцати дней Кляйн трудился не покладая рук. Он попытался договориться с Тони, но переговоры зашли в тупик, к тому же Тони и Мелинде втихаря уехали из Майорки, прихватив с собой Киоко. Таким образом, Джону и Йоко оставалось лишь ждать суда. Но с судейскими Кляйну повезло. Он умудрился подкупить одного из служащих, который изменил письменные показания Джона Леннона. И это решило все дело.

Когда Джон и Йоко вернулись в Титтенхерст, они погрузились в сказочную утопию «Imagine» 168 168 «Представь себе» (англ.). . Этот альбом был с восторгом принят критиками и принес Джону Леннону наибольший коммерческий успех за весь постбитловский период творчества, что свидетельствовало о не слишком притязательных вкусах публики и музыкальных критиков. Сам Леннон заметил, что альбом был «покрыт шоколадом, чтобы его легче было проглотить». Знаменитая заглавная композиция – мечта любого хиппи о лучшем мире – была несказанно далека от полных отчаяния грез альбома «Primal Scream». Единственная вещь, «How Do You Sleep?» 169 169 «Как тебе спится?» (англ.) , которая во всем, за исключением, может быть, только богатой мелодии, превосходила «Imagine», действительно была достойной Леннона в его лучшие времена.