Александр Михайлов - Маяковский

Важно также и то, что критик продолжает Маяковским такой ряд поэтов, как Пушкин, Кольцов, Никитин, Некрасов, вписывает его демократическую традицию русской поэзии.

Н. Горелов - близкий к Лефу критик. Лефовская критика в тех случаях, когда она возвышала Маяковского, его творческие достижения, подавала их под флагом Лефа. «Успехи» и «победы» Лефа также связывались с Маяковским. А он то и дело шел вопреки. И «Про это» было вопреки. И «Владимир Ильич Ленин» - тоже.

Журнал «Леф» с самого появления вызвал полемику в печати. Многочисленные группировки, исповедуя различные взгляды на литературу, не стеснялись в нападках друг на друга. «Лефу» доставалось, может быть, больше других, так как сам он вел себя с рождения весьма задиристо. Рапповский журнал «На посту» (название заключало в себе весьма амбициозный смысл: «на посту ясной и твердой коммунистической идеологии в пролетарской литературе») в первом же номере нанес сокрушительный удар по «Лефу». Достаточно сказать, что статья, где критиковались первые номера журнала, называлась «Клеветники». Журнал допустил грубые и несправедливые нападки на Маяковского, Асеева.

По «Лефу» и, разумеется, по Маяковскому палили из пушек большого и малого калибров как с огневых позиций журнала «На посту», так и с позиций его антипода, находившегося на «правом» фланге литературы - журнала «Красная новь», который возглавлял А. К. Воронский. Напостовцы объявили решительный поход за проведение твердой, выдержанной пролетарской линии в литературе, скатываясь при этом на путь вульгарно-социологической критики. Они проявляли абсолютную нетерпимость в отношении всех инакомыслящих и инакопишущих. «Попутчиков» безапелляционно записывали в лагерь буржуазии, отлучали от пролетарской литературы Горького... Их претензия на монопольное владение марксистской методологией не оправдывалась на практике.

В ряде выступлений напостовцев «Леф» критиковался вполне справедливо. И Маяковский, отбросив в сторону личные обиды, нанесенные ему этим журналом, все-таки пошел в МАПП (Московскую ассоциацию пролетарских писателей), чьим органом фактически был журнал «На посту», поскольку она выдвигала лозунг борьбы за революционное искусство, свободное от всяких уклонов и извращений. Более близких союзников он не видел.

Между Лефом и МАПП было заключено соглашение (1923), чему во многом способствовал Д. А. Фурманов, высоко ценивший Маяковского. В N 4 «Лефа» Маяковский так объяснил смысл соглашения. «Мы видим, что пролетарской литературе грозит опасность со стороны слишком скоро уставших, слишком быстро успокоившихся, слишком безоговорочно принявших в свои объятья кающихся заграничников, мастеров на сладкие речи и вкрадчивые слова. Мы дадим организованный отпор тяге «назад!», в прошлое, в поминки. Мы утверждаем, что литература не зеркало, отражающее историческую борьбу, а оружие этой борьбы».

Маяковский здесь явно солидаризировался с напостовцами и в их отношении к «попутчикам», «кающимся заграничникам». Но все же отметил: «Леф не затушевывает этим соглашением разницу наших профессиональных и производственных принципов. Леф неуклонно развивает намеченную им работу. Леф рад, что с его маршем совпал марш передового отряда пролетарской молодежи».

Соглашение предусматривало воздержание от взаимной полемики, что не исключало дискуссий, деловой критики. Однако в критических выступлениях напостовцев этот пункт соглашения трактовался вольно. Они позволяли себе по отношению к Лефу снисходительно-учительский тон, квалифицировали Маяковского как «деклассированного интеллигента, заядлого индивидуалиста», по сути дела того же попутчика, с которыми, вместе с ними, и не очень разбираясь в оттенках, готов был воевать Маяковский.

Интересно, что напостовцы (Лелевич) противопоставляли Маяковскому - Безыменского, по содержанию своего творчества он оценивался чрезвычайно высоко, и как титулованный пролетарский поэт, снисходительно приглядывался к Маяковскому, высказывая надежду на его отход от «попутничества».

«Было всякое...» - скажем словами Маяковского.

Несмотря на многие неверные, иногда анекдотические истолкования Маяковского (критик В. Правдухин сравнил его с «обезумевшим до гениальности Епиходовым», а И. Насонов - с гоголевским Поприщиным), критика все чаще приходила к признанию значительности его творчества. Без таких признаний, иногда взвешенных, по-своему аргументированных, а иногда отписочных, казенных, в это время не обходилась ни одна серьезная статья. Что еще существенно: практически все более или менее серьезные критики отделяли Маяковского, Асеева, иногда Третьякова от остального лефовского окружения, отделяли как наиболее талантливых и революционно настроенных. Неоднократно это делал Луначарский.

С позиций «Красной нови», журнала, который стал утрачивать роль организатора, объединителя литературных сил и приобретать оттенок попутничества, сдвинулся вправо, прицельное внимание на Маяковского обратил такой известный критик, как А. К. Воронский. Первоначально Воронский - в противовес напостовцам - высоко и в основном верно оценил поэму «Про это» (потом его отношение к поэме существенно изменилось). В его статье «Маяковский» есть ряд положений, которые сегодня легко отметаются, но Воронский не расходился с правдой, когда писал о стремлении Маяковского «слиться с победным революционным потоком», о том, что после Октября произошел перелом в его творчестве - и в содержании и в поэтике. Воронский также отделяет Маяковского от футуризма и Лефа, вернее, отводит этим течениям роль отживших, оставшихся в прошлом, в то врема как Маяковский для него «весь... в настоящем, и может быть, в будущем».

Однако соглашение с МАПП было направлено против Воронского и «Красной нови». В тайном (по всем правилам групповой борьбы) дополнении к соглашению было обусловлено, что «договаривающиеся стороны» обязуются не участвовать в артели писателей «Круг», не печататься в «Красной нови». Маяковский выполнял эти пункты до появления резолюции ЦК ВКП(б) 1925 года о политике партии в области художественной литературы.

Заключив соглашение с МАПП, Маяковский ужесточил свою позицию по отношению к Вороненому. Естественно, его задевал тот приговор, который дал ему Воронский: «...Народным поэтом, поэтом миллионов Маяковский не будет». Ведь именно об этом мечтал поэт, этого хотел, к этому стремился. Маяковский не мог также согласиться с утверждением Вороненого, что выходцы из других классов способны выразить чувства и мысли лишь своего класса, но все их попытки написать произведение с коммунистических позиций не будут искренними и, стало быть, художественными.