Марсель Мижо - Сент-Экзюпери

В тот же период он предлагает министерству авиации придуманный им новый способ ночного освещения для маскировки военных объектов. Комитет по изобретениям одобрил предложенный метод, И он был испытан в Тулузе.

Есть одна проблема, которой Антуан занимается уже давно. Речь идет о слепой посадке. В 1936 году он берет патент на «Приспособление для ночной посадки на основе приема отраженных лучей». В 1938 году он берет другой патент: «Слепая посадка путем использования электромагнитных волн». Но Сент-Экс все еще не удовлетворен. Он неоднократно консультируется с Хольвеком и заявляет новый патент и два добавления к патенту от 19 и 29 февраля 1940 года: «Определение местоположения объекта на основе электромагнитных волн».

Впоследствии имена Хольвека и Сент-Экзюпери оказались объединенными в предисловии, которое член Академии наук Р. Бартельми написал к труду Д. Стрелкова 1 1 Журнал “Электроник” от октября 1948 года в опубликованной им статье “Магнитный метод обнаружения: французский радиолокатор. Д. Стрелков” воспроизводит предисловие академика, Р. Бартельми к книге Д. Стрелкова. Приводим из нее следующую выдержку: «В марте 1925 года мы приступили с Сент-Экзюпери и Хольвеком... к новому применению измерения расстояния при помощи электромагнитных волн. У писателя-летчика появилась мысль создать навигационный прибор, основанный уже не на измерении углов, найденных гониометрическим способом, а на измерении расстояния от двух неподвижных точек; попутно Сент-Экзюпери. Как бы между прочим, высказал мысль о возможности улавливать отраженное эхо. В идее этой заложен тот же принцип, что и в использовании гиперболических кривых методе, который способствовал ночной ориентировке самолетов ”Р. А. Ф.” во время их поразительных дальних рейдов». , главного инженера телевизионной лаборатории Компании счетчиков, которой Антуан продал свой патент, оформленный Хольвеком. В первых числах мая 1940 года Сент-Экс и лейтенант Израэль, по образованию инженер, окончивший «Эколь сентраль», присутствуют при испытаниях первого такого прибора, сконструированного на заводе Компании счетчиков в Монруже. Можно смело утверждать, что за несколько лет до того, как американцы выпустили и стали применять свои знаменитые «Декка», Сент-Экс замыслил подобный же, не менее точный прибор.

Возвращению к теме слепой посадки предшествовало одно едва не окончившееся трагически происшествие, при котором Антуан проявил замечательное хладнокровие.

Однажды соединение получило приказ испытать новый способ ночного освещения полосы приземления: Сент-Экс, естественно, вызвался первым произвести испытание. На поле привели грузовик с движком для питания сигнальных огней. Поднявшись в воздух, Антуан описал несколько кругов, а затем подал сигнал, что идет на посадку. Снизившись, он вдруг заметил: на небольшой высоте сигнальные огни не видны! Тем ни менее он попытался приземлиться. В этот момент в его поле зрения попали вынырнувший из мрака силуэт грузовика и люди, в уже бросившиеся наземь. Сент-Экс успел дать полный газ и, оттолкнувшись от земли, как от трамплина, взмыл вверх. Он едва избежал тяжелой катастрофы. Зажгли прожектор, и он смог совершить посадку.

Выскочив в большом волнении из кабины, Антуан завопил:

– Я чуть было вас не убил, я чуть было вас всех не убил! Я ничего не видел!

Сигнальные огни установили под другим углом, и он тут же совершил вторую попытку. На этот раз все обошлось благополучно.

Храбрость – будничное явление среди летного состава авиачасти. Со своей стороны, майор Алиас проявил себя хладнокровным, опытным командиром, сумевшим спаять воедино подчиненных ему людей, вдохнуть душу в хорошо сработавшийся механизм. Сент-Экс говорил про него:

«Теперь у нас есть командир, не хватает только техники».

Если что и отличало мужество Сент-Экзюпери от храбрости его товарищей, то это более ясное представление о трудностях, лежащих перед ними, о бесполезности их самоотверженной работы и жертвенности. Он и не пытается скрыть своей тревоги по поводу скудости средств и возможностей Франции. Ему кажется, что понимание этого обязывает его всегда и везде делать больше других, больше рисковать. Он и лейтенант Израэль вызываются всегда добровольцами на любое задание, так что майор Алиас однажды даже огрызнулся: «Вас послушать, только вы и будете летать!»

За глаза командир с большим уважением отзывался о Сент-Эксе: «Он не увиливает ни от какого риска. Всегда впереди! Всегда готов на все! – и с сожалением добавлял: – Не могу поручить ему командовать эскадрильей. Представляете, что бы он потом писал в рапорте!»

Майор, видимо, намекал на то, что Сент-Экс вряд ли постеснялся бы отметить в рапорте неоправданный риск, которому без всякой пользы подвергались люди. А изменить что-либо командир был не в силах. С тем большим интересом он следил за попытками Сент-Экса хоть как-нибудь облегчить и обезопасить труд своих товарищей.

В период «Странной войны» в части установился такой порядок: вернувшийся с задания экипаж получал обычно двухдневный отдых. Вне вылетов Антуану предоставлялась полная свобода ездить куда он хочет. А так как до Парижа недалеко, то Сент-Экс очень часто бывал там и мог говорить:

«В современной войне все шиворот-навыворот: днем рискуешь жизнью, а вечером обедаешь в хорошем ресторане!»

И он, любивший хорошо поесть, никогда не отказывал себе в этом, когда наезжал в столицу, чтобы посоветоваться с каким-нибудь ученым, произвести опыты, побывать в учреждениях и повидать влиятельных друзей. У него создалось впечатление, что никто не отдает себе отчета в истинном положении вещей, в том, что страна идет к небывалой катастрофе.

Иногда во второй половине дня он наезжал в Витри-ле-Франсуа, заходил в книжную лавку Рюе, где просматривал последние новинки. Книжная лавка стала местом встреч некоторых офицеров части. Они знали, что найдут здесь Сент-Экса, и заходили поболтать с ним, прежде чем отправиться пить аперитив. Иногда мадам Рюе сама угощала летчиков перно и присоединялась к их беседе. Сент-Экс и в их обществе не скрывал своей озабоченности положением в стране.

– Это что! – говорил Сент-Экс. – Вот когда начнется!..

В той суматошной, но содержательной и полной опасностей жизни, которую он вел, Антуан продолжал духовно расти. Для него жить, по его выражению,-это было «медленно рождаться. Чересчур просто было бы приобрести сразу готовую душу».

Частые отлучки не мешали Антуану ревностно следить, чтобы его не обошли при распределении очередных заданий. В связи с этим произошел даже забавный случай.

Когда соединению выделяют первые три «Блока-174», принять их майор Алиас посылает трех капитанов: Желе, Ло и Сент-Экзюпери. 18 марта, по возвращений в Орконт, должен состояться первый вылет на задание. Между тремя капитанами завязывается довольно бурный спор: Ло заявляет, что он ветеран соединения 2/33; Желе ~ что он заместитель командира части, а Сент-Экс – что он в прошлом летчик-испытатель. Каждый настаивает на своем праве первым совершить вылет. Майор Алиас выносит соломоново решение – «очередность назначается в соответствии с порядком прибытия в часть: Ло будет лететь первым, за ним – Сент-Экзюпери, третьим – Желе» Испытание должно быть произведено на обычном маршруте: Сен-Дизье – Аахен – Кельн – Кобленц – Орконт. На взлетную дорожку выводят самолет Ло. Один из моторов стреляет. Проклиная механиков, Ло приказывает срочно устранить неполадку. Но на это уходит много времени, и час, назначенный для вылета, приближается. Сент-Экс тотчас же выводит свой самолет из ангара, экипаж занимает места, а Антуан, забираясь в кабину, торжествующе бросает: