Моисей Беленький - Спиноза

Яркими красками рисовала народная фантазия своих вождей. Библия же облагораживает их, выдавая любые их действия за богоугодные поступки.

Притчи и легенды, сказки и повествования шлифовали молодой ум Баруха, развивали юношескую фантазию, но уводили от насущных вопросов современности, от злобы дня.

Мальчика радовало, что к некоторым библейским текстам имеются критические замечания философа и поэта Ибн Эзры 4 4 Ибн Эзра (1092—1167) — крупный еврейский комментатор Библии, поэт и философ. . Хотя они и написаны туманным языком, все же в них проскальзывает верная мысль о том, что «священные письмена» не более чем обычные книги, которые составлялись в течение многих веков при участии людей различного склада ума, разумения и темперамента.

Спиноза мог часами просиживать над какой-либо криптограммой Ибн Эзры, стараясь разгадать ее тайный смысл. И в какой восторг приходил юноша Барух, когда ему удавалось понять мысль Ибн Эзры, этого «человека свободного ума и незаурядной эрудиции», понять содержание его замысловатых слов!

В своей ученической тетрадке Барух записал: «Общее правило толкования Писания таково: не приписывать Писанию ничего, чего мы не усмотрели бы самым ясным образом из его истории. Что мы знаем об истории и, скажем, авторе Пятикнижия? Таковым все считают Моисея. Ибн Эзра из всех, кого я читал, обратил внимание на этот предрассудок. Он не осмелился открыто высказать свою мысль, но посмел только указать на это в довольно темных словах. Не побоюсь представить это яснее и показать самый предмет очевидным образом».

Поведение Баруха было безупречным. Он аккуратно посещал «Эц-хаим», вовремя готовил уроки, ходил на богослужения и выполнял требования религиозного закона. В училище он слыл илуем 5 5 Мальчик в возрасте восьми-десяти лет, легко усваивающий труднейшие тексты талмудических фолиантов и мудрейшие толкования к ним, назывался илуем, то есть гениальным ребенком. . Отец, сестры Ревекка и Мириам не могли нарадоваться на своего Баруха. Илуй — шутка ли! Родные при нем не говорили, что он очень одаренный ребенок, но в его отсутствие Михоэл напоминал: «С Барухом повнимательнее, ведь он илуй!»

24 ноября 1645 года Баруху исполнилось тринадцать лет. Согласно древнему обычаю в тринадцать лет мальчик становится «Бар-мицва», то есть достигает религиозного совершеннолетия. «Бар-мицва» отмечается весьма торжественно, и отец тринадцатилетнего в присутствии народа читает молитву: «Благословен тот, кто снял с меня ответственность за это дитя». Отныне и вовек сам «Бар-мицва» несет полную ответственность перед господом богом за свои деяния и поступки.

Михоэл Спиноза был спокоен за своего сына: его илуй будет примером благочестия и добродетели, станет «светочем во Израиле». В день «Бар-мицва» Баруха он созвал много людей: старейшин общины, учителей «Эц-хаим», товарищей сына, родных и друзей.

Шумно и весело было в этот вечер в доме Спинозы.

Кто-то запел популярную испано-еврейскую альбораду:

Мальчуганы из училища разыграли нечто вроде пурим-шпила 6 6 Пурим-шпил — инсценировка библейской повести «Сказание об Эсфири». .

В зале появилась ватага ребят, разодетых в удивительные костюмы и вооруженных самодельными музыкальными инструментами. То было комическое шествие в стиле староиспанской королевской дефилиады. Впереди шагали музыканты: барабанщик, который бил по козлиной коже, натянутой на бочкообразный цилиндр, и флейтист, играющий на дуде; а посреди шествия шли два гранда: один был одет в красное, другой — в зеленое. У обоих — деревянные шпаги. Далее следовали король и королева в бумажных коронах, а за ними — два пажа, несущие шлейфы, и много ребят.

Раздалась барабанная дробь, к которой вскоре присоединились звуки флейты. Комедианты, обращаясь к Баруху, провозгласили: «Добрый вечер, сеньор!» Спиноза, улыбаясь, ответил им: «Добрый вечер, друзья!» Представление началось. В действие вступили гранды. Первый гранд нараспев продекламировал:

Ребята изо всех сил закричали: «Баруху виват, виват!»

Вступил в игру второй гранд. Чистым детским голоском он спел:

Пурим-шпил тянулся довольно долго. Взрослые и те были захвачены детской непосредственностью, с которой была разыграна комедия.

Настал час трапезы. Все поднялись, чтобы совершить омовение. Ревекка каждому из гостей подносила большой серебряный таз для омовения рук. Затем все расселись вокруг большого стола, на котором была разостлана «субботняя», расшитая цветами скатерть, были расставлены большие блюда со всякими сластями и графины с вином.

За столом, как повелевал обычай, «Бар-мицва» произнес ученую речь. Барух привел какой-то стих из Библии и сказал, что в каждой вещи надо искать ее «пшат» — ее прямой и простой смысл. И если даже согласиться с теми, кто полагает, что в словах Писания сокрыты какие-то таинственные намеки, то и в этом случае нельзя забывать, что разобраться в них способен лишь здравый рассудок.

Надо было видеть, какой успех имела его речь! Все поднялись с мест и долго рукоплескали. Гости теснились вокруг Михоэла, выражая восторг и пожимая руки. Много лестных слов услышал он о своем сыне.

Рабби Саул был доволен своим учеником. Он громко продекламировал древние слова: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Все восторженно подтвердили его правоту и подхватили приведенную из Исайи цитату. Она обошла весь стол, каждый по-своему ее толковал, но все сошлись на том, что Барух в самом деле «свет великий». А «Бар-мицва» тем временем почувствовал себя одиноким. Ему хотелось немедленно уйти из этого шумного зала в сад, подышать свежим воздухом.

Наконец гости разошлись. Когда отец и сын остались вдвоем, Барух получил разрешение Михоэла на приглашение какого-нибудь студента — учителя латыни. Латынь — это тот язык, который откроет ему доступ к «положительным» знаниям. Конечно, оговорил свое согласие отец, это не помешает сыну еще серьезнее изучать кладезь мудрости священных письмен и еще прилежнее посещать училище «Древо жизни».