Виталий Старцев - Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского

Должен сказать, что все эти вопросы, которые я стараюсь здесь коротко изложить, много десятилетий были предметом изучения советских и западных историков, которые, естественно, давали им разное освещение 3. Мне особенно хотелось бы выделить монографию Р. Ш. Ганелина «Советско-американские отношения в конце 1917 — начале 1918 г.» (Л., 1975), которая ближе всего и по тематике, и по материалам подходит к изучаемым мною здесь проблемам. Не имея возможности по соображениям экономии места рассказать обо всех событиях этого трагического и неповторимого времени только на основе источников, я вынужден буду прибегать к сведениям, уже имеющимся в опубликованной литературе, хотя и давать им собственную интерпретацию.

6 ноября Центральный комитет меньшевиков принял резолюцию, требующую создания Всероссийского комитета обьединенной демократии, включающего в себя представителей всех социалистических партий и демократических организаций, «ввиду отказа большевиков от соглашения и очевидной неспособности их своими силами организовать управление страной, обеспечить снабжение городов и армии продовольствием, предотвратить финансово-экономический крах, заключить мир и созвать Учредительное собрание». Комитет, по мысли меньшевиков, должен был попытаться мирно разрешить кризис путем переговоров с большевиками и подготовить «создание однородной демократической власти, которая могла бы быть признана всей страной и за которой стояли бы пролетарские и демократические массы» 4. Путь этот был явно утопичным, так как большевики только что отвергли переговоры о создании однородной власти.

7 ноября в поисках поддержки посольства Великобритании и США посетили меньшевик-оборонец, бывший министр Временного правительства М. И. Скобелев и член ЦК партии социалистов-революционеров Н. В. Чайковский, принадлежавший к правому крылу партии. Особое значение этому визиту придавало то обстоятельство, что М. И. Скобелев должен был в эти дни находиться в Париже вместе с сидевшим теперь в Петропавловской крепости министром иностранных дел последнего правительства Керенского М. И. Терещенко как делегат российской «революционной демократии». Упоминавшийся нами выше Р. Ш. Ганелин так излагает в своей монографии по мемуарам английского посла Дж. Бьюкенена и донесениям американского посла в России Фрэнсиса содержание этих бесед. «Начав с визита к Бьюкенену, — пишет Ганелин, — Скобелев и Чайковский сразу же пообещали ему "образование социалистического правительства, куда не войдут большевики и которое будет включать представителей казачьей демократии и будет поддерживаться кадетами". Такой "социализм" не мог быть Бьюкенену не по душе, и он лишь задал своим гостям вопрос, "каким образом они собираются свергнуть большевиков". "Силой", — воинственно отрубили Чайковский и Скобелев и изложили английскому послу свой план. Состоял он в том, чтобы собрать "некоторые войска, достаточные для этой цели", с помощью самых нечистоплотных политических маневров вокруг лозунга мира. Для этого они просили дать им "полномочия заявить армии, что союзники готовы обсуждать условия мира с целью привести войну к скорому концу". Заявление это должно было носить характер, направленный против Советского правительства. Оно должно было раз и навсегда засвидетельствовать, что какие бы то ни было переговоры союзники будут вести не с большевиками, а только с их противниками» 5. Английский посол требовал в ответ, чтобы русская армия продолжала хотя бы держать оборону против немцев.

В разговоре с Фрэнсисом Скобелев и Чайковский утверждали, что Советское правительство не сможет заключить мир, поскольку союзники не поддержат его. Обманутые в своих ожиданиях народные массы свергнут тогда большевистскую власть, претендующую на то, чтобы именовать себя правительством, наступит анархия, большая, чем ныне. Но если бы была проведена межсоюзническая конференция, на которой было бы заявлено, что страны Антанты желают прекратить войну, то это вдохнуло бы новые силы в армию, которая ныне деморализована 6. После осторожных обещаний послов Скобелев выехал в Ставку, в Могилев, где вместе с Верховным главнокомандующим генералом Н. Н. Духониным предполагал начать формирование новой антибольшевистской власти. Но большевики тоже выбрали Ставку в качестве места, откуда должен был раздаться официальный призыв к германской стороне начать переговоры о мире. 7 ноября В. И. Ленин как Председатель Совета Народных Комиссаров, Н. В. Крыленко как комиссар по военным делам отправили телеграфный приказ в Ставку Духонину. В нем говорилось: «Гражданин Верховный главнокомандующий! Совет Народных Комиссаров взял по поручению Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов в свои руки власть вместе с обязательством предложить всем воюющим народам и их правительствам немедленное перемирие на всех фронтах и немедленное открытие переговоров в целях заключения мира на демократических основах» 7. Приказ требовал срочного обращения к военным властям неприятельских армий с предложением «немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров».

Духонин вечером 8 ноября запросил подтверждение распоряжения у возглавлявшего технически Военное ведомство генерала А. А. Маниковского. В разговоре по прямому проводу 9 ноября с руководителями большевиков Духонин отказался выполнить приказ. Тогда Совнарком уволил его от должности и назначил новым Главнокомандующим прапорщика Н. В. Крыленко. Одновременно по радио было передано распоряжение всем войсковым комитетам и солдатам выбирать уполномоченных и заключать соглашения со стоящими напротив них неприятельскими войсками 8. Крыленко стал готовиться к отъезду в Ставку.

Эти инициативы Советского правительства обострили обстановку, сделали вопрос о мире еще более жгучим и актуальным и уменьшили шансы тех меньшевиков, которые надеялись еще на возможность достижения какого-то соглашения с большевиками по вопросу о власти. Формирование лагеря активных противников Советской власти пошло теперь быстрее. 9-11 ноября в Петрограде проходило совещание земских и городских представителей, главным образом принадлежавших к партиям меньшевиков и эсеров. На нем дважды выступил признанный лидер меньшевистской партии, в прошлом министр Временного правительства И. Г. Церетели. «Надо признать, — говорил он, — что демократия в настоящий момент переживает пассивное состояние, в то время как кучка авантюристов опирается на активную часть демократии, питающуюся теми иллюзорными лозунгами, которые кидают ей вожаки. Новая власть была создана. Страна не успела противопоставить ей свою организацию, но она не признала и не признает эту новую власть» 9. Церетели требовал создать единый общедемократический центр, который мог бы привести к прекращению анархии и возрождению России «без гражданской войны и без излишнего кровопролития». Коснулся Церетели и проблемы мира. «Есть еще одна задача, — сказал он, — на почве которой должны объединиться демократические элементы страны, задача эта лежит во внешней политике. Нам всем должно быть ясно, что изолирование России может повести к великому несчастью — разделу и падению ее, но не потеряна еще возможность заключить мир такой, который даст гарантию целости России. Возможно еще, не откладывая в долгий ящик, заключить народный мир, который не погубил бы Россию». Но общий тон церетелевских речей был пессимистическим: «Здесь справедливо указывалось, что в моем докладе не было ясных указаний на выход из нашего тяжелого положения. Должен признаться, что при теперешних условиях отсутствия всякой власти я не вижу никакого выхода. Сегодня мы получили из Ставки сообщение, что противник отказывается вести переговоры о мире. Он отказывается не потому, что не хочет мира, а потому, что ему выгоднее, чтобы побежденный сдался на милость победителя» 10.