Валерий Киселев - Заплачено кровью

- Окружают, надо отходить на высоту, - сказал Трушников.

- Вижу, - зло ответил Владимирский. - Давай ракету на отход.

Из Мценска по бегущим к Зуше нашим пехотинцам гитлеровцы открыли минометный огонь. Погибали те, кто уцелел в первой атаке на высоту, кто дошел до первых улиц города, кто не погиб в контратаках. Отход под обстрелом - порядка всегда мало, и Владимирский с горечью думал, что вот, с таким трудом подготовил эту атаку, с такими жертвами, но вышли на окраину Мценска, почти выполнили задачу, и теперь все идет насмарку и нужно хотя бы удержать высоту...

"Если артиллеристы не успеют встать на позиции - все пропало", подумал Владимирский, скатываясь в старую воронку. Она была наполовину заполнена талой водой, тонкий ледок по краям сразу сломался.

- Я не могу больше бежать, оставьте меня, - с трудом переводя дыхание и держась за сердце, сказал подполковник Трушников.

- Переждем здесь, под заградительный огонь попали, - сказал Владимирский.

В этой воронке кроме них оказался еще ординарец комдива, остальные, бежавшие с ними, залегли в соседних.

Минут десять они просидели, вжавшись в густую грязь, прикрыв головы руками, и все это время вокруг то и дело рвались тяжелые снаряды, сотрясая землю и забрызгивая их комьями земли.

Командиры батарей 17-го артполка Беляков и Бондарев только-только успели развернуть свои орудия, как гитлеровцы, приблизившиеся уже метров на триста, поднялись в атаку. Их танки стреляли с места, прикрываясь буграми и не решаясь идти в атаку на орудия прямой наводки. Обе батареи, не имевшие стрелкового прикрытия, вели огонь почти в упор, заставили противника залечь, но гитлеровцы перебежками все же приближались к батареям.

Старший лейтенант Беляков подал команду снимать орудия и отходить, а сам с группой артиллеристов, взявших карабины и пистолеты, остался прикрывать отход. Стрелять из орудий было уже нельзя. Отбивались почти врукопашную, немцы, численностью около взвода, подбегали метров на тридцать-пятьдесят. Старший лейтенант Беляков из пистолета застрелил пятерых гитлеровцев, лейтенант Зайцев - двоих, они чудом не получили даже ранений.

Вышли из боя, когда увидели, что вся батарея в безопасном месте. Лейтенант Бондарев, батарею которого атаковало до роты гитлеровцев, отбивался из орудия, сколько было можно, остался с группой бойцов прикрывать ее отход и погиб в самом конце боя.

Минометная батарея, позиции которой были на южных склонах высоты, вела огонь беспрерывно, посылая мину за миной в атакующих гитлеровцев, но и к ее позициям они приблизились метров на сто. Лейтенант Владимир Тумас, командир минометного взвода, у которого, казалось, было два выхода, оставить минометы и браться за карабины или отходить, бросив при этом матчасть, нашел третье решение.

- Подкладывай под станины камни! - приказал он своим расчетам, которые еще опускали мины в стволы, сидя на корточках, а то и полулежа.

Несколько человек, поняв мысль лейтенанта, быстро закатили крупные булыжники под плиты, и стволы минометов встали почти вертикально.

Гитлеровцы, подбежавшие к позициям батареи Тумаса, были буквально сметены разрывами нескольких мин, выпущенных беглым огнем. Лейтенант Тумас, командовавший огнем все это время, несколько минут, пока закатывали камни под плиты, был в страшном напряжении, потому что одна минута промедления стоила бы жизни им всем: немцы бежали на них, не стреляя, намереваясь расстрелять в упор или взять живыми. Он с наслаждением смотрел, как от разрывов мин в небо летят клочки тел, остальные атакующие, словно споткнувшись, залегли, а еще через минуту-другую всего несколько человек убегали от позиций минометной роты. Лейтенант Тумас огляделся по сторонам: "Если бы нас сейчас смяли, то немцы прорвались бы на высоту".

Рота противотанковых ружей лейтенанта Николая Пизова еще в первые часы боя подавила огонь трех дзотов. Во время контратаки гитлеровцев она оказалась на северных склонах высоты и, когда им навстречу с окраины Мценска побежали остатки батальона Настеко, за ними поползли три немецких танка, то лейтенант Пизов приказал стрелять из ружей и по немецкой пехоте, и по танкам. Гитлеровцы, атаковавшие на этом участке ротой, попали под хорошо организованный огонь из противотанковых ружей, патроны которых разрывались, если попадали в человека. Гитлеровцы быстро смешались и залегли. Встали и их танки, стреляя с места, но стояли, не рискуя получить в корпус бронебойный патрон. Лейтенант Пизов был ранен в руку, но из боя не выходил до тех пор, пока гитлеровцы не отошли вместе с танками.

Подполковники Владимирский и Трушников добежали до высоты в то время, когда батареи Белякова и Бондарева, минометчики Тумаса и пэтээрщики Пизова отбивали контратаки гитлеровцев с флангов.

- Связь есть? - спросил Владимирский у Настеко. Тот был ранен, на голове белел бинт.

- Есть, - и окликнул телефониста.

- Кустов! Кустов! - закричал в трубку Владимирский.

- Слушаю, товарищ подполковник. Как вы там? Ничего отсюда не видно. Вас контратакуют?

- Да, с флангов. Проси у командующего залп "катюш" по флангам высоты, а то нам не удержаться.

- Давайте координаты! - прокричал Кустов.

- Точных дать не могу, - ответил подполковник Трушников.

- Данных дать не можем! - взял трубку Владимирский.

- Тогда как же вести огонь? В белый свет? Возвращайтесь на КП, а то и командующий уже беспокоится.

Старший лейтенант Настеко, используя те десять-пятнадцать минут, которые ему дали артиллеристы, прикрывавшие его отход на высоту, сумел быстро расставить оставшиеся пулеметы и противотанковые ружья с расчетом на круговую оборону. Он успел обойти линию обороны, подбодрить оставшихся бойцов, их было не более шести-семи десятков, и немного перевести дух самому.

Когда гитлеровцы пошли в атаку на батальон с трех сторон, Настеко понял, что оба соседних батальона отошли, артбатареи тоже, и сейчас они или погибнут, если будут прорываться назад, или, если не струсят, продержатся на высоте.

Первую атаку гитлеровцев отбили уверенно, пулеметчики Земскова работали отлично. Настеко, сидя в окопе, жадно ловил звуки пулеметных очередей со всех сторон - одновременно работали более десятка станковых и столько же ручных пулеметов. Он был ранен второй раз, в предплечье. Кто-то наспех перетянул ему руку у самого плеча, она быстро онемела, но командовать было можно, а голова стала даже ясней. "От потери крови", - понял Настеко.

Вторая атака гитлеровцев началась вслед за первой, так что не успели остыть пулеметы из-за перегрева стволов, как пришлось устанавливать очередность ведения огня. Склоны высоты, перепаханные снарядами и минами, были завалены трупами - наших и гитлеровских солдат. Настеко успел доложить в штаб полка, что отбивают третью атаку, но попросить помощи не успел прервалась связь. Поле, по которому были проложены провода связи, все было вспахано разрывами. Через несколько минут осколками разбило и рацию.