Иван Поляков - Краснов-Власов.Воспоминания

Я назвал фамилию его соседа, рассказал о моем к нему визите, а также и о том, что он обещал мне в любое время предоставить для этой цели свою квартиру.

— «Мне думается», — сказал я, — «выбранное место весьма подходящее; во-первых — эта вилла почти рядом с Вами, а во-вторых, — ее хозяин Ваш хороший знакомый. Если Вы согласны, то скажите мне — в какой ближайший день и, примерно, час для Вас наиболее удобно это свидание. Надо учитывать еще, что наступают наши Рождественские праздники».

После короткой паузы Петр Николаевич ответил, что ему совершенно безразлично в какой день и что я могу располагать им в любой час от 9 часов утра до 9 вечера и что теперь не приходится считаться с праздниками.

Я был чрезвычайно благодарен Ген. Краснову за такой ответ, который весьма облегчал мне возможность установить с Ген. Власовым уже окончательную дату и час встречи. Я искренно благодарил Петра Николаевича, что он принял предложение и обещал о дальнейшем заблаговременно поставить его в известность. В последний момент, прощаясь со мною, он сказал, что в связи с предстоящей его встречей с Ген. Власовым, ему нужно переговорить со мной завтра по одному важному вопросу. Так как завтра утром мне нужно было быть у Ген. Власова, дабы окончательно установить место, день и час свидания, то мы решили, что к Петру Николаевичу я приеду вечером.

На другой день я осведомил Ген. Трухина о согласии Петра Николаевича и о месте предстоящего свидания и сказал ему, что теперь мне необходимо переговорить с Ген. Власовым.

Я скоро был последним принят. Передавая ему мой разговор с Петром Николаевичем, я особенно подчеркнул, что Ген. Краснов, как и надо было ожидать, охотно принял предложение, надеясь, что личными переговорами удастся, к обоюдному согласию, разрешить все главные вопросы и, так сказать, расчистить атмосферу. Очень понравилось Андрей Андреевичу место встречи, в квартире его хорошего знакомого. Оставалось решить вопрос дня и часа, что оказалось не так просто выполнить. Пришлось вызвать на помощь Ген. Трухина. Последний, взяв свою записную книжку, читал вслух, где в ближайшие дни должен быть Ген. Власов. Выходило, что, почти за две недели вперед, у Ген. Власова все дни и часы были заняты. Только 7-го января, около пяти часов вечера, он мог быть свободным. В этот день он был приглашен присутствовать на елке детей русских рабочих, кажется, на фабрике имени маршала Геринга. Празднование там начиналось в два часа дня. В конечном итоге, мы условились, что около трех часов я приеду в помещение, где состоится елка, а в четыре часа мы поедем автомобилем, чтобы точно в пять часов быть на месте встречи. На всякий случай я должен был поддерживать по телефону связь с Ген. Трухиным, дабы быть в курсе каких либо возможных, неожиданных изменений нашего плана.

Когда, в этот день вечером, согласно желанию Ген. Краснова, я ехал к нему, меня крайне интересовало — какой именно важный вопрос явится предметом нашего разговора.

Будучи у Петра Николаевича, я раньше всего, доложил ему, что Ген. Власов местом встречи остался доволен, но, к сожалению, может быть свободным только 7-го января в 5 часов вечера, т. е. на первый день нашего Православного Рождества.

— «Для меня и день и час также приемлемы и, значит, будем считать это окончательно установленным», — сказал Петр Николаевич.

— «В связи с этим, у меня к вам просьба Иван Алексеевич и я сейчас скажу в чем она состоит». После этого Ген. Краснов сказал, примерно, следующее: «Надеясь, что мои переговоры с Ген. Власовым окончатся успешно, я решил установить и поддерживать с ним постоянный контакт, путем учреждения при штабе Р.О.А. Зимовой Станицы, т. е. казачьего посольства. Такую форму связи Казачества и Р.О.А. я предложу Андрей Андреевичу при моем с ним свидании. Кроме Вас, я не нахожу сейчас никого, кто бы мог стать во главе Зимовой Станицы. Вы свой человек у Ген. Власова и, особенно, у Ген. Тру-хина; они Вас знают, считаются с Вами и в то же время, Вы остаетесь преданным казачеству и отстаиваете его интересы. Если Вы согласны, то я прочитаю Вам грамоту, введу Вас в курс процедуры посылки Зимовой Станицы и объясню главные ее функции».

Это предложение было для меня полной неожиданностью. Я мог все предполагать, но только не это. Служить я не собирался, о чем в первый день поставил в известность Петра Николаевича. Наша оценка общей военной обстановки была разная: он верил в победу немцев, я сомневался, считая, что Германия стоит накануне краха. Видел я и трагедию П. Н. Краснова, в его ужасном одиночестве. Он весьма тяжело переживал события и только внутреннее чувство, не допускало его признаться в этом. Не даром в его словах часто звучали грустные нотки и косвенные намеки на его крайне трудное и тяжелое положение. Кроме его племянника С. Н. Краснова, безусловно ему преданного, у него, в сущности, почти никого не было. Его окружение льстило ему, часто искажало и скрывало истинное положение, чем вводило его в заблуждение и при этом нередко больше заботилось о личном благополучии, нежели об общем деле. Передо мной была дилемма: отказать Петру Николаевичу, значило бы нанести ему, которого я и любил, и уважал, и коему был бескорыстно предан, — большую рану. Принять предложение — было для меня равносильно насильственному акту над. моей волей и сознанием. Я вспомнил, как часто и Ген. Краснов и Ген. Власов говорили мне, что Западных союзников они не считают своими противниками, что их единственный неприятель — советская власть и коммунизм. И они даже выражали уверенность, что их точка зрения: хорошо известна Лондону и Вашингтону.

Борясь внутренне сам с собой, я сказал: «Если Вы, Петр Николаевич, признаете для дела нужным мое назначение, то я согласен.»

Дав такой ответ, я все же надеялся, что даже при неизбежной катастрофе, мне, быть может, удастся оказать Петру Николаевичу, а значит и Казачеству, посильную помощь. Моим согласием Ген. Краснов остался доволен и тепло поблагодарил меня. Затем, он начал во-всех подробностях знакомить меня с церемонией предстоящей посылки Зимовой Станицы к Ген. Власову. Он прочитал мне прекрасно составленную им грамоту, каковую Атаман Зимовой Станицы, по прибытии к Ген. Власову, должен будет огласить в особо официальной и торжественной обстановке, с участием почетного караула и хора трубачей. Почетную свиту Атамана, по замыслу Петра Николаевича, должны были составить представители Всевеликого Войска Донского, Кубанского, и Уральского или Оренбургского. При этом он сказал, что Ген. Доманову уже послано приказание командировать из Италии в Берлин указанных представителей. Не упустил Ген. Краснов сделать даже набросок штата канцелярии Атамана Зимовой Станицы и, передав таковой мне, просил меня, если нужно, внести соответствующие коррективы.