Юлиус Мадер - Абвер: щит и меч Третьего рейха

Чтобы написать эту книгу, я побывал на трех континентах, пересекал океаны, работал в государственных и частных архивах европейских, азиатских и американских стран, изучил материалы десятков судебных процессов над главными и второстепенными военными преступниками по всему миру, прочитал тысячи страниц свидетельских показаний и собственноручных признаний офицеров абвера.

Берлин, весна 1970.

Юлиус Мадер

Случайным очевидцем таинственных и драматических событий довелось бы стать усталому путнику, окажись он на свою беду в душный августовский вечер на дороге, ведущей к Яблунковскому перевалу в Западных Бескидах. Поднимая клубы пыли, в походной колонне стремительным маршем продвигался вперед отряд — не отряд, банда — не банда… Всего три десятка крепких, тяжело вооруженных парней: во главе колонны лейтенант вермахта, за ним типичные уголовники в гражданской одежде явно с чужого плеча, на остальных военная форма польского образца. Кто мог предположить тогда, что эта разношерстная компания готова ввергнуть человечество в бездну самой кровавой войны в истории мировой цивилизации?

25 августа 1939 г., в 15.25 Адольф Гитлер, верховный главнокомандующий вооруженными силами Германии, отдал приказ вермахту через сутки, в 04.15, перейти границу Польши. Согласно планам операции специальное подразделение Управления Аусланд/Абвер/ОКВ «Плащ и кинжал» под командованием доктора Альбрехта Херцнера, лейтенанта абвер–2, должно было захватить стратегический перевал в Моравско—Силезских Бескидах на польской границе. Ликвидировав охрану и оседлав стратегическое шоссе, коммандос предстояло блокировать железнодорожный переезд и ни в коем случае не допустить взрыва железнодорожного туннеля под Яблунковом. Взятие плацдарма позволяло вермахту нанести сокрушительный удар с тыла по неприкрытому южному флангу польской армии через Северо—Западную Словакию. 26 августа ровно в 04. 00 через перевал должны были пройти первые эшелоны с техникой и живой силой дислоцирующейся в районе Жилины (Словакия) 7–й дивизии вермахта. На направлении главного удара, в промышленном регионе Глейвиц — Краков, ОКВ планировало соединение 7–й штурмовой дивизии и наступающих через германо—польскую границу подразделений вермахта, завершая таким образом окружение и разгром западной группировки польских войск.

Спецподразделение «Плащ и кинжал» лейтенанта Херцнера выдвигалось на исходные позиции, а тем временем в Ставке фюрера в очередной раз были изменены сроки начала операции «Вайс» (вторжение в Польшу). 25 августа в 20.30 Кейтель отозвал приказ о наступлении и назвал окончательную дату операции вторжения — 1 сентября 1939, 04.45. В условиях сильнопересеченной и лесистой местности Бескид неожиданно отказала рация, поэтому абвергруппа не была своевременно оповещена об отмене операции.

На рассвете 26 августа спецподразделение Херцнера, укомплектованное местными фольксдойче, атаковало железнодорожный узел. Диверсанты абвер–2 подорвали телефонную станцию, подавили сопротивление и заняли круговую оборону. 2 тысячи ошеломленных горняков, солдаты и офицеры польской армии были объявлены военнопленными и заперты в ближайшем железнодорожном пакгаузе. Тем временем прошли все контрольные сроки, но эшелоны так и не появились. В течение всего светового дня коммандос отражали массированные атаки польских подразделений. К вечеру 26 августа, так и не дождавшись обещанного подкрепления, лейтенант отдал приказ об отступлении.

Земля оросилась кровью первых жертв 2–й мировой войны…

25 июня 1941 г. усиленный взвод «Бранденбург–800» под командованием лейтенанта Лекса был выброшен на парашютах в полосе наступления группы армий «Центр» между Лидой и Первомайским (Белоруссия) с заданием перерезать железнодорожную линию Лида — Молодечно, захватить и удержать до подхода главных сил переправы через Березину. Это был один из первых опытов ночного десантирования со сверхмалой высоты (50 м). При подлете к точке высадки транспортные самолеты люфтваффе были встречены сильным огнем русских зенитных батарей, так что первые потери группа понесла еще в воздухе. 35 коммандос соединились после успешного приземления в районе станции Богданове и вышли к реке. Охрана была уничтожена в ходе внезапной атаки, а подготовленные к взрыву мосты разминированы. Бойцы Лекса заняли круговую оборону в ожидании танков вермахта, но те ввязались в затяжные бои на подходе к Березине и не смогли выйти к месту высадки диверсионной группы в контрольные сроки. Уже на рассвете русские начали отбивать захваченные мосты силами танковой и пехотной рот. Свыше суток десантники сдерживали яростные атаки превосходящих сил противника. Лекс и четверо парашютистов погибли, еще 16 бойцов получили ранения разной степени тяжести. Когда к вечеру 26 июня танковый авангард вермахта пробился к переправам, в строю оставалось только 14 коммандос, но задание было выполнено.

Зондеркоманда абвера из 6 человек приступила к выполнению операции возмездия в глубоком тылу наступавших к Рейну союзнических войск. Пункт назначения находился в 70 километрах за линией фронта, в узком треугольнике, образованном государственными границами Германии, Бельгии и Голландии. Первой жертвой диверсионной группы стал голландский пограничник, на свое несчастье оказавшийся в месте высадки парашютистов. Выстрел из пистолета с глушителем, и ликвидаторы продолжили путь к жилищу некоего Опенхофа, в прошлом коммандос одного из спецподразделений абвера, дезертировавшего из вермахта в самом конце войны. Опенхоф пробрался домой и сдался в плен американцам, которые назначили его бургомистром. Секретный сотрудник абвера передал соответствующую информацию в Берлин. Это могло означать для Опенхофа только одно: смертный приговор. Ни одна разведка мира не оставляет предательство безнаказанным, исповедуя принцип — «вход бесплатный, выход платный». Выдавая себя за пилотов люфтваффе, сбитых за линией фронта, ликвидаторы проникли в дом предателя и привели приговор в исполнение…

Так воевала германская разведка. Диверсанты абвер–2 сражались на фронтах трех континентов. Спецподразделения формировались из отборных солдат, обученных сражаться там и в таких условиях, где до них не воевал никто, или не мог больше воевать. Поправ все писаные и неписаные международные законы, правила и нормы ведения войны, выдавая себя за сотрудников Красного Креста, беженцев, раненых солдат и офицеров, милиционеров, рыбаков, крестьян, питомцы Канариса действовали решительно и беспощадно, не рассчитывая на то, что их самих кто—нибудь пощадит. До прихода адмирала в разведку так германские солдаты не воевали.