Валентин Бережков - Тегеран 1943

— Я удовлетворён этим решением…

Несколько минут все молчали. Потом Черчилль сказал, что точная дата начала операции будет, очевидно, зависеть от фазы луны. Сталин заметил, что он, разумеется, не требует, чтобы ему была названа точная дата, и что для манёвра, конечно, будут необходимы одна-две недели в пределах мая. Он сказал:

— Я хочу заявить Черчиллю и Рузвельту, что к моменту начала десантных операций во Франции русские подготовят сильный удар по немцам.

Рузвельт поблагодарил советского представителя за такое решение, отметив, что это не позволило бы немцам перебрасывать свои войска на запад.

Так закончилось обсуждение на Тегеранской конференции проблемы открытия второго фронта в Северной Франции.

Данные тогда англо-американцами обязательства были, как известно, ещё раз пересмотрены в сторону оттяжки: операция «Оверлорд» началась не в мае, а 6 июня 1944 года. Возможно, что её отложили бы на ещё более дальний срок, если бы не успешные действия советских войск, которые теснили гитлеровцев все дальше на запад и уже приближались к территории Германии. Англо-американцы боялись опоздать и потому осуществили наконец вторжение.

После того как вопрос об «Оверлорде» был решён, участники конференции уделили значительное внимание проблеме сохранения в строгой тайне достигнутой договорённости. Черчилль заметил, что так или иначе противнику в скором времени должно стать известно о приготовлениях союзников, поскольку он это сможет обнаружить по большому скоплению железнодорожных составов, по активности в портах и так далее.

— Большую операцию, как шило в мешке, не утаишь, — сказал Сталин.

Черчилль согласился с этим, но предложил, чтобы военные штабы союзников подумали над тем, как замаскировать эти приготовления и ввести неприятеля в заблуждение.

В этой связи Сталин поделился опытом советской стороны. Он рассказал, что мы в таких случаях обманываем противника, строя макеты танков, самолётов, создавая ложные аэродромы. Затем при помощи тракторов эти макеты приводятся в движение, а разведка противника доносит своему командованию об этих передвижениях, и немцы думают, что именно в этом месте готовится удар. В ряде мест создаётся до пяти-восьми тысяч макетов танков, до двух тысяч макетов самолётов, большое количество ложных аэродромов. Кроме того, противника обманывают при помощи радио. В тех районах, где не предполагается наступление, производится перекличка между радиостанциями. Её засекает противник, и у него создаётся впечатление, что здесь находятся крупные войсковые соединения. Самолёты противника иной раз день и ночь бомбят эти местности, которые в действительности совершенно пусты. В то же время там, где действительно готовится наступление, царит полное спокойствие. Все перевозки производятся ночью.

Выслушав эти объяснения, Черчилль высокопарно заявил:

— В военное время правда столь драгоценна, что её должны оберегать телохранители из лжи.

Потом более деловым тоном добавил:

— Во всяком случае, будут приняты меры для того, чтобы ввести врага в заблуждение…

Участники конференции договорились о том, что круг лиц, знающих о принятых в Тегеране решениях, должен быть, по возможности, ограничен, что будут проведены дополнительные мероприятия с целью исключить возможность утечки информации.

С советской стороны такие меры были приняты. Нам даже предложили не диктовать содержание последней беседы, как обычно, а сделать от руки запись о точных сроках вторжения и о других решениях с тем, чтобы потом оформить протоколы в Москве. В целях предосторожности мы должны были сдать в диппочту наши рукописные записи тегеранских решений. Они были упакованы в специальные толстые чёрные конверты и брезентовые мешки, опечатаны множеством сургучных печатей, и их доставили в Москву вооружённые дипкурьеры. Надо полагать, аналогичные меры были приняты и англо-американцами. Но всё же сохранить в тайне от врага важнейшие решения Тегеранской конференции не удалось.

Как стало известно уже после войны, Антони Идеи, вернувшись из Тегерана в Лондон, подробно информировал о решениях конференции британского посла в Анкаре сэра Нэтчбэлл-Хьюджессена. В зашифрованных телеграммах содержались сведения не только о переговорах, касавшихся Турции, что было бы естественно, но и информация по другим важным вопросам, включая и сроки «Оверлорда». Вся эта информация попала через германского платного агента Эльяса Базна — камердинера сэра Хью — к гитлеровцам. Базна, получивший из-за обилия важных материалов, которые он поставил гитлеровской секретной службе СС, кличку «Цицерон», регулярно фотографировал и передавал резиденту СС в Анкаре Мойзишу секретные депеши, поступившие к британскому послу. А сэр Хью проявлял поразительную беспечность, нередко оставляя чёрный чемоданчик с документами в своей спальне без всякого присмотра. Таким образом, секретные телеграммы легко попадали в руки «Цицерона».

В мемуарах, вышедших в 1950 году, Мойзиш рассказывает, как однажды, проведя в фотолаборатории над проявлением полученных от «Цицерона» плёнок целую ночь, он обнаружил, что в его руках находятся протоколы Каирской и Тегеранской конференций. Вспоминает об этом в своей книге, опубликованной несколько позже, и Э. Базна. Он пишет, что из документов, сфотографированных им для немцев, можно было «распознать намерения англичан, американцев и русских».

Занимавший во время войны пост германского посла в Турции фон Папен писал:

«Информация «Цицерона» была весьма ценной по двум причинам. Резюме решений, принятых на Тегеранской конференции, были направлены английскому послу. Это раскрыло намерения союзников, касающиеся политического статуса Германии после её поражения, и показало нам, каковы были разногласия между ними. Но ещё большая важность его информации состояла прежде всего в том, что он представил в наше распоряжение точные сведения об оперативных планах противника».

Впрочем, судя по всему, нацистские главари не использовали в полной мере эту бесценную информацию. С одной стороны, они продолжали сомневаться: не подкинуты ли им эти документы англичанами в целях дезинформации. С другой, понимая значение информации, полученной от «Цицерона», они боялись расширять круг лиц, знавших о ней, из опасения раскрыть источник. Поэтому руководство вермахта, по-видимому, никак не использовало эти документы в своих оперативных разработках, а возможно, и вообще не знало о них. Так или иначе, осуществлённое на рассвете 6 июня 1944 года англо-американское вторжение в Нормандии было для немецкого командования полной неожиданностью.

Не обогатился на этой операции и сам «Цицерон»: 300 тысяч фунтов стерлингов, которыми с ним расплатились гитлеровцы, оказались фальшивыми.