Рюрик Ивнев - Часы и голоса

Был хмурый день, темнели облака.
Цвета небес тебя не украшали.
Безмолвно ты лежало в серой шали,
Как будто утомленное слегка.

Любившее недавно горячо,
Ты никого теперь не обольщало
Ни золотисто-радужной парчой,
Ни серебристо-лунным покрывалом.

Ты было морем, морем без прикрас,
Ты было зимним морем одноцветным,
Но взгляд твоих огромных серых глаз —
Прекрасней блеска жемчугов несметных.
1966
Норд-ост
Сегодня с отсветом трагическим
Каспийский ветер — яростный норд-ост —
Мне показался вестником магическим
Надземных бурь, грозящих тверди звезд.

Он звал меня к последнему сужденью,
К слиянию понятий всех времен,
Он возвещал о светопреставленьи
Обрывками заоблачных знамен.

Казалось, мощь неистового Каспия
Перекликалась с гулом тех часов,
Когда упала Атлантида на спину,
Чтоб слиться с тенью мертвых голосов.

Я натиск бури выдержал стоически,
Не отступив от жизни ни на пядь.
И снова — свет, и снова гимн лирический,
Который будет все века звучать.

По городу бродить не устаю
И перечислить не пытаюсь звенья
Любви глубокой до самозабвенья,
Навеки полонившей грудь мою.
Резьба балконов, окон и перил,
Дома, в которых каждый камень мил,
И теплый воздух, лаской напоенный,
Убор осенний, золотой и синий,
И рокот Мтквари — словно гимн без слов.
Какой неописуемый улов
До сей поры не превзойденных линий!
Не может голова не закружиться,
Не может вздох не замереть в груди.
Не устаю я целый день бродить,
Как будто околдованный столицей,
Как будто все, что вижу я вокруг,
Мне Грузия преподнесла, как сказку,
Как ключ неосязаемый к Дамаску,
Как щит для отраженья тяжких мук.

У каждой мысли есть свои оттенки,
У ощущений — собственные гаммы.
И, как мы ни стараемся упрямо
Поймать их магнетические стрелки,
Они таятся за двойною рамой.

Ни сочетанье опыта и знанья,
Ни поступь торжествующей науки
Не помогают нашему сознанью
Любовь слепую отделить от муки.

А иногда, вне всяких ожиданий,
Какие-то неведомые токи
Сквозь лес души проносятся, как лани,
Ломая все понятия и сроки.

По-прежнему себя не понимая,
Слова и звуки пропуская мимо,
Мы чьи-то руки мысленно сжимаем
С волнением, никак не объяснимым.

Наедине с природой, независимо
От всех философических препон,
Магический я слышу перезвон
Высоких сосен и деревьев лиственных.
Я и природа. Никаких посредников!
И хоть все горы на меня обрушь,
Я не приму назойливых серебреников
За то, чтобы покинуть эту глушь.
Ослепшие становятся здесь зрячими,
Оглохшие здесь обретают слух,
Как будто мы впервые мыслить начали
Вне тесных пут свиданий и разлук.

Мы встречаемся и расходимся,
Будто перистые облака,
То случайно в вагоне поезда,
То у маленького ларька.
Мы, друг друга совсем не зная,
Составляем целую рать,
Но воистину неземная
Сила тянет нас всех узнать.
Незнакомые все ж знакомы
По улыбке и блеску глаз,
Незнакомые все ж знакомы
И всегда у любого дома
Будут двери открыты для нас.
Мы себя узнаем в прохожих,
И они понимают, кто мы.
Давний образ внезапно ожил,
Яркой спичкой мелькнув из тьмы.
Кто-то утром водою студеной
Напоил вороного коня,
Чье-то сердце согрело смущенно
Жаром солнца целого дня.
Это люди, простые люди!
Боже мой, когда ж мы поймем,
Что, мечтая всю жизнь о чуде,
Каждый день растворяемся в нем.

Я не знаю, то детские грезы ли
Или мужественные мечты.
Выплывает волшебное озеро
Из убийственной темноты,
Расцветает, как дикая лилия,
И ласкает глаза страны.
Вез него так легко не могли бы мы
Ощущать наши вещие сны.
Боже мой! Это — Русь стародавняя,
Это — мать наших дум и забот,
Это все, что нас мучило, ранило
И что в нас никогда не умрет.
С фантастическим именем Неро, —
Большей милости ты не проси! —
Было озеро символом веры
В негасимое пламя Руси.
Может быть, мнится мне потому-то
Здесь знакомым все и родным,—
Это озеро перламутра,
Каждый камешек древней стены,—
Что мой предок с неистовым жаром —
Был ли молод он или стар —
Кремль ростовский отстаивал яро
От свирепых набегов татар.
Я не знаю, но так или иначе —
Да святятся эти места,
Как Московскою Правдою вынянченная
Человеческая мечта!

Пусть промчится столетий двадцать, —
Можно ль время остановить?
Но должны мы себе признаться:
Арифметики нет у любви.

Пусть любовь, как подбитая птица,
Дух мятежный не в силах спасти,
Но не хочет она приземлиться
И в небесные глуби летит,

Чтоб в краю ослепительно белом
Вспомнить прежнюю силу и страсть
И оттуда трепещущим телом,
А не мертвою птицей упасть.

Поговори со мною, ветерок,
Верни мне запах смятых трав зеленых,
Чтоб в памяти восстановить я мог
Без напряженья каждый уголок
Белян варшавских, вихрем унесенных.
Приникни к холодеющим губам,
Ворвись мне в душу, освяти седины,
И, пролетев по кубикам-годам,
По океанам, рекам, городам,
Зажги мне снова лампу Аладдина.

Уходит все в пустые дали,
И никогда не возвращается
Ни запах чая, ни миндаля,
Ни пряный аромат акации.
Уходят поезда российские,
Уходят конные и пешие,
Уходят дальние и близкие,
И протекают воды вешние.
Не огорчайся и не сетуй,
Что от тебя любовь уходит,
И с нею вся твоя планета,
Как легкий дым над пароходом.
И ты уходишь постепенно,
Роняя листья сожалений,
Как неоконченная песня,
За уходящим поколеньем.

Не перечислить всех часов,
От нас ушедших без возврата,
Как и далеких голосов,
Что были близкими когда-то.
Но есть один заветный час,
И голос есть один заветный,
Они не покидают нас,
Хотя их близость незаметна.
То — час раздумий в тишине,
И голос собственного сердца.
Ни наяву и ни во сне
От них нам никуда не деться.