Елена Погребижская - Дневник артиста

Завтра у меня передача на радио. Как всегда, все делаю в последний момент, еще ничего не готово.

У меня, по-моему, есть припев к новой песне:

Вчера был отличный концерт. На сцене было сорок пять русских пинк. Интересно, позитивный артист имеет право на хандру? Тогда это я. Еще полчаса хандры — и наступит бодряк.

Сходили на день рождения Д. Арбениной. Подарили цветов.

Стихи пишутся не туда. Отличная есть песня без слов, а слова такие все лезут типа: «…заросли роднички…» В хорошем смысле слова. Потому что вот была бы беда, если б роднички-то т-того, не заросли…

Завтра пишем гитару. То есть пишет Вова, а мы смотрим, как он пишет.

И вообще. Все мышцы болят — значит, я бегаю на совесть. Прям как чувак из «6 футов анде».

В новой песне фигурируют мокрые зайцы. С которыми мы все в одной лодке.

По-моему, у меня творческий кризис. Или у меня кончились слова про любовь.

«Ночной дозор». Досидеть до конца не удалось. Поход в кино в одиночку — это шаг взрослого человека. Равно как и поход в кафе.

Когда было мне года двадцать два, у меня была первая съемная комната в Москве. Больше всего похожая на пыльную ванную — по размеру и наполнению. Сознание мое, видимо, пребывало частично в детстве, частично в кинобоевиках. Откуда и брался образец взрослого поведения. Вот обхожу, значит, я район, в котором буду жить. Вот, думаю, сюда я буду ходить за продуктами. Возле дома обнаружился какой-то совковый ресторан. О, думаю, сюда буду ходить вечерами и сумрачно выпивать виски, как Майкл Дуглас. Притом ни денег на виски, ни желания, строго говоря, не было. Главное было по-взрослому пойти, заказать и заплатить.

Еще до меня дошло, что люди, которые не в шоу-бизнесе, имеют о том, что тут происходит, совершенно искаженное представление. Либо они живут созданными мифами, типа: «она была настоящий гений…», или «и вот без копейки денег…», или «истинный талант, он всегда…», или «стечение обстоятельств», либо у них все еще циничнее, чем на самом деле. Поэтому когда они со мной спорят, даже глупо участвовать. Настолько они не в материале. Самая правильная политика поведения артиста — это молчание. Только у меня не выходит.

Как же клево, когда лето. Сегодня опять в подъезде кричали утки. Показалось. Однажды прихожу, а в подъезде полно маленьких утят. Покормить не удалось, потому что крошек не хотели они, даже в тазике из-под черепах. И вообще загибались на глазах. Пришлось снесть в зоопарк. Даже непонятно, как они оказались в городском подъезде, но факт есть факт.

Больше всего, оказывается, я не люблю менять свои привычки. Я крайний консерватор. И к пятидесяти годам, как говорит социология, я стану крайне правых взглядов.

Все мои друзья-близкие свалили. Чем лишили меня привычного образа жизни. И все, что я могу себе придумать, — это страдать от грусть-тоски и работать. Песни, как пирожки, — бац-бац. Нет чтоб замутить чего, нет чтобы переделать все, чего раньше не моглось, увидеться, с кем раньше не получалось… Так нет. Грусть-тоска и работа…

Тогда опять пойду в кино. Будет уже шестое за две недели. А что еще бывает у людей?

Вспомнился стих, который был написан мной самым первым. Лет тому восемь назад. Моя соседка по коммунальной квартире, композитор и певица, в очках, сказала:

— А вот раз ты журналист, может, стих напишешь на музыку?

— Отчего ж, — говорю, — напишу. Дело-то плевое.

Дело было в кухне, где, как писал товарищ Гоголь, тараканы висели, как гроздья чернослива. Ну да ладно, знаменитые артисты упали с неба в свои серебристые лимузины. Итак, стих. Вот концовка песни:

Куда все делось? А сейчас мучаюсь между «заросли роднички» и «не магнитит магнит».

Картинка была манящая. А сейчас хожу выпить кофе и даже не думаю.

Рита.

Однажды на мой почтовый ящик пришел очень толковый обзор деятельности группы «Butch» с прогнозами и оценками. Письмо разительно отличалось от всего того, что приходило, — от обычных фанатских писем. Меня заинтересовал автор письма. Это оказалась девушка по имени Рита, совершенно библейской внешности, с длинными черными волосами и огненными глазами.

В Рите была кипучая энергия. У нее имелся готовый план реформирования всего, чтобы все получилось. Буквально через пару встреч мне пришла в голову отличная идея: а дай-ка я предложу Рите стать директором группы. Что у Риты получалось лучше всего — так это находить деньги. Очень скоро мы заключили контракт о совместной работе с большой пивной компанией «Доктор Дизель». Мы сыграли клубный тур по Москве благодаря Рите и при спонсировании «Доктора Дизеля».

Дела наши шли в гору. Единственное, что меня смущало, — это Ритины методы. Похоже, она не стеснялась в средствах, идя к своей цели. И пока наши цели были общими, я этого не замечала. Однажды у нас должен был быть концерт в одном московском клубе. Пришло совсем немного народу, и тут же поступила информация, что в клубе заложена бомба. Нас всех быстро вывели черным ходом. И никто не понимал, кто же позвонил тогда в милицию и сказал о бомбе. Некоторые считали, что это Рита. Но факт точно не был установлен. После этого случая Рита рассказала мне, что получила информацию о том, что со мной хочет жестоко разобраться какая-то группировка скинхедов. Несколько месяцев меня все провожали до дома, мы все ходили, озираясь и сторонясь, боялись заходить в подъезд. Потом даже нашли человека из ФСБ, который разуверил меня в том, что я вообще могу представлять какой-то интерес для скинхедов, и в том, что у них есть какие-то списки, в которых я могу фигурировать. Зачем Рите тогда понадобилось это выдумывать, я не знаю.

Вершиной нашей совместной деятельности было «Нашествие-2002». На спонсорские деньги мы заготовили глобальное шоу, у нас были пушки, которые выстреливали блестками в гигантском количестве, были огромные гелевые шары, которые откатывались от сцены, и весь народ на стадионе их перекатывал с удовольствием. В общем, шоу наше было почти грандиозным. Стоило это немалых денег. И тут на «Нашествии» какая-то пушка выстрелила не так, блестки вылетели не в том объеме и не в тот момент. И тогда Рита в сердцах дала с размаху по лицу главному режиссеру «Нашествия». Женщине.

Отношения группы «Butch» c «Нашим радио», и без того из рук вон плохие, испортились окончательно. Мне пришлось звонить на «Наше радио» и выслушивать все, что у них накопилось. Извиняться перед всеми, перед режиссером. А Риту пришлось уволить. Но Рита так просто не сдалась. Сказала, что будет мстить и что мне надо подумать о моих близких людях. Это, конечно, были просто угрозы. Но приятного было мало. Рита угрожала порушить все связи, которые были сосредоточены в ее руках, все наши контакты на Украине и в Москве. В общем, она угрожала. Дело дошло до того, что мы попросили нашего друга юриста встретиться с ней и поговорить. Юрист засунул в рукав микрофон от диктофона, но это шпионство потом не понадобилось. Он ее каким-то своим образом убедил, что претензии безосновательны. Так бесславно закончилась наша с ней работа.