Илья Семенов - Billis Blues - Истории из жизни Билли Новика

Здесь, во дворах между Димитрова и Альпийским, в самом южном и самом гопническом районе Ленинграда семиклассник Дима Новик по дороге из школы нашел старую непроявленную фотопленку.

Непроявленная фотопленка — это всегда интрига. Что там на ней? Что за человек щелкнул затвором фотоаппарата? Какие люди попали в кадр? Почему именно они? Дима шел домой быстрее обычного — в маленькой квартире, окна которой выходили на железнодорожную станцию Проспект Славы, у него была своя фотолаборатория. Там он проявлял сначала сделанные на свою старенькую «Смену» фотографии друзей и родственников — мама отдала его в фотокружок, чтобы не болтался на улице — а потом, уже по собственному желанию, перефотографированные из забугорных музыкальных и порно журналов снимки групп Accept, Kiss, Black Sabbath и безвестных голых баб. Эти фотографии отлично расходились в школе за небольшое вознаграждение. Что-то около двадцати пяти копеек. Так зарабатывался авторитет, столь необходимый в седьмом классе школы на окраине города.

На пленке, найденной по дороге домой, половина фотографий была засвечена, а на тех немногих, которые все-таки получились, пятеро толстых мужиков с гитарами и в полном панковском обмундировании нахально скалились в камеру и держали в руках кусок ватмана с нарисованной свастикой и словом «Реонимация», коряво выведенным краской. Кто-то даже показывал фак.

Дима посмотрел на свет на проявленную пленку и пошел к телефону:

— Коля, ты знаешь такую группу «Реонимация?» — он позвонил своему другу и коллеге по безымянному школьному музыкальному коллективу, который на днях отыграл свой первый концерт в школьной рекреации на четвертом этаже.

— Нет, — удивился Коля, — а что они играют?

— Не важно, давай тогда мы будем называться «Реанимация»? По-моему название что надо для панк-группы. Что-то между жизнью и смертью.

В первое время «Реанимация» играла каверы на песни своих кумиров — инструменталы Deep Purple и Led Zeppelin, песни «Аквариума» и «Кино». Для того первого концерта Дима (он играл на соло гитаре, которую выдавали в военно-патриотическом клубе «Фрунзенец» особо усердным ученикам музыкального класса) снял соло Александра Ляпина из программной песни «Аквариума» «Рок-н-ролл мертв». Ради этого пришлось поставить бобинный магнитофон на вторую скорость и в таком медленном режиме по одной ноте снимать длинную и сложную партию.

Две недели, проведенные в обнимку с бобинником и гитарой, не прошли зря: после исполнения перед аудиторией Дима стал общепризнанным королем гитары. Хотя других претендентов на эту должность в школе не было.

Димина школа № 310 хотя и была в меру гопнической (в параллельном классе учились дети зеков и рецидивистов), отличалась от остальных своим учителем музыки, которого звали Андрей Кудрявцев. Он вел рок-кружок и после уроков играл на барабанах так, что грохот раскатывался по всем этажам. «Реанимации» на этапе становления как раз не хватало барабанов, чтобы репетировать свои песни. Гитары у Димы и Коли были, но на ударные накопить было невозможно даже подторговывая фотографиями.

Билли:В рекреации, в которой мы играли, был очень убедительный холл. Эхо напоминало обвал в горах.

— Ладно, фиг с ним, деньги мы найдем, но давай тогда договоримся, что поставим все у тебя.

— Коля рассказывал Диме о том, что нашел барабанную установку всего за 250 рублей.

— ОК, куда деваться!

Установка стремительно поселилась в маленькой Диминой комнате, а вместе с ней появилась возможность репетировать песни и писать альбом. Параллельно Дима стал учиться играть на барабанах. На тот момент в «Реанимации» он был неоспоримым лидером по части соло-гитары, а в клубе «Фрунзенец» вместе с такими же купчинскими школьниками, как и он, на басу исполнял западные рок-инструменталы.

— Когда я в первый раз взял в руки неподключенный бас и дернул струну, то я почувствовал такую глубокую вибрацию, что понял — вот оно, это мое, — позже скажет Новик. Но в «Реанимации» толком никто играть не умел, Дима был самым профессиональным гитаристом, поэтому ему отдали соло, а бас считался простым инструментом — чего там, дергать четыре струны по очереди, и все. Сид Вишез вон вообще играть не умел и при этом стал культовым персонажем.

Кстати, если учителями гитары для Димы были Ляпин с Гребенщиковым и Блэкмор с Пейджем, то с ударными все было куда проще — незадолго до их появления в доме двоюродный брат Димы Леша Кривский, тоже музыкант-любитель, записал для Димы кассету с альбомом Sex Pistols. Они и стали образцом для подражания: Дима приходил домой и, пока мама была на работе, на полную врубал эту кассету, стараясь подыгрывать немудреным партиям.

За окном гремело начало 90-х, страна разваливалась, а одиннадцатиклассники Дима, Коля и некий Славик, которого все тот же Коля нашел на почве любви к мегапопулярному панковскому коллективу из Купчино «Бригадный Подряд», сидели в маленькой Диминой комнате и старательно записывали свой первый альбом. Пели Дима и Славик, Коля играл на басу, Дима на ударных и наложением прописывал партии сологитары, а Славик отвечал за ритм-гитару. Название для альбома придумали незамысловатое — «Веселые нотки с подвыподвертом», а большую часть песен написали сами.

Сочинять предложил естественно Коля, никто, правда не знал, как это делается, зато Коля мог за неделю написать пару десятков неплохих текстов, к которым потом все вместе придумывали по-панковски простые мелодии и аранжировки. Большая часть текстов Сторожева, увы, не сохранилась для истории.

Зато та памятная кассета осталась, и стоит заметить ради справедливости, что качество записи на ней очень даже, особенно если учесть тот факт, что записывалась «Реанимация» на микрофоны от бобинника, естественно в линию, все инструменты одновременно, — сейчас бы такое звучание назвали low-fi, а тогда просто не было возможности записываться по-другому. Впрочем, тексты разобрать можно, а это уже достижение, потому что голос всем известного Билли Новика узнать на той записи как минимум сложно. Не скажешь, что тонкоголосый юный мальчик, кричащий панковские тексты, и алко-джазовый скрипучий мужчина с трехдневной небритостью на щеках — один и тот же человек. Что так посадило этот голос и изменило тембр? «Беломор»? «Три топора»? «Агдам»? Или сама жизнь? — в этом нам и предстоит разобраться.