Александр Брагинский - Ален Делон без маски

Обнимаю, Стева .

Таким образом, Стефан намекал на возможность действий против него со стороны «слабого духом» (sic!) и «больного» (re-sic!) Алена Делона. Глухая его враждебность к Делону в письме брату дает повод следствию уцепиться за версию ревности. Выясняется, что красавец-югослав пользовался благосклонностью Натали. Похоже, что Ален знал об этом, но относился индифферентно, ибо уже начал процедуру развода. Но способен ли он убить любовника жены? На прямой вопрос корреспондента еженедельника «Нувель Обсерватер» Оливье Тодда, правда ли, что Натали изменяла ему со Стефаном, он ответил односложно: «Это ее дело». Натали интересовала тогда Делона лишь постольку, поскольку с ней жил его сын Антони, который, кстати, очень дружил с югославом.

В том же письме Александру Марковичу фигурировало еще одно имя, имя друга Алена Делона – Франсуа Маркантони, с которым Стефан Маркович был знаком и которого именовал «Марком Антонием», «гангстером» и «хромым корсиканцем». Дружба у того с Делоном была давняя, с тех пор, когда, проходя военную службу в Тулоне, он посещал бар его брата Шарля в 1953 году и где его считали «сыном». С Маркантони он встретился по возвращении из Индокитая. Сей «крестный» марсельской мафии будет потом помогать Алену Делону во время съемок «Борсалино» и часто появляться в его компании. Однако тогда у следствия не было никаких улик против него. В дальнейшем ему предъявят обвинение, но совершенно по другому делу.

А тут некстати завязалась довольно интересная интрига против бывшего премьер-министра и очевидного кандидата на пост президента – после ухода генерала де Голля – Жоржа Помпиду.

Об этом пишет в своей книге Эмманюэль Эйманн. Оказалось, что труп Марковича был обнаружен неподалеку от виллы все того же Маркантони и… дома семьи Помпиду. В связи с этим стала прорабатываться версия о том, что Маркович мог быть убит Аленом Делоном в доме Помпиду, ибо в «компрометирующих фотографиях» югослава фигурировала якобы мадам Клод Помпиду. Что именно он вызвал на помощь… Маркантони и тот, затолкав тело в матрасный чехол, выбросил его на общественной свалке Эленкура. Только вот незадача: Ален Делон в это время снимался в Раматюэле в картине «Бассейн» и хотя в предполагаемый день убийства, 22 сентября отсутствовал на съемочной площадке, подобная «версия» выглядела настолько абсурдной, что от нее быстро отказались. Расследование пошло по другому пути, и актер получил возможность вернуться на съемочную площадку и закончить картину.

Франсуа Маркантони Делон всегда давал самые лестные характеристики. А тот? Как и Маркович, он тоже отмечает разницу между актером, играющим роли суровых и жестких гангстеров, и человеком, называя его «добросердечным», «легко подпадающим под влияние», подчеркивая, что было «очень просто пользоваться его услугами». Тот же Маркантони говорил, что Делону всегда вредили «сомнительные знакомства», явно не отдавая себе отчет, сколь двусмысленно звучат эти слова в его устах. И то ли с огорчением, то ли с неодобрением утверждал, что «Ален не тот парень, который способен кому-либо навредить или отомстить».

Знал ли Делон, как его оценивают «заклятые друзья»? Вряд ли. Как не знал на первых порах о той многоходовой комбинации, которая была затеяна в связи с убийством его друга и дублера, чтобы нанести удар по Жоржу Помпиду. Стремясь скомпрометировать его, враги экс-премьера использовали «Дело Марковича», а заодно и имя Делона, который не раз бывал в доме супругов Помпиду… Известно, что в связи с этим Помпиду имел неприятное объяснение с президентом, решительно защищая свою жену от всяких намеков на участие в оргиях Стефана Марковича.

Впрочем, все усилия помешать Жоржу Помпиду прийти к власти не увенчались успехом. 15 июня 1969 года он был избран Президентом Французской Республики. Делон, естественно, голосовал за него. Втайне, возможно, надеясь, что, став Президентом, Жорж Помпиду вспомнит, как достойно он вел себя во время следствия. Но, как известно, ни одно доброе дело не остается ненаказанным…

Шумиха вокруг имени Алена Делона не затихает. Он все больше нервничает, опасаясь за жизнь Натали и маленького Антони. В связи с этим 26 апреля 1970 года в «Франс-Суар» появляется его письмо президенту Помпиду, в котором актер просит защитить своих близких в связи с предстоящей командировкой за границу.

«В течение 18 месяцев я испытал на себе последствия клеветы, ревности, наскоки всяких убожеств, все что угодно. Я пережил все эти испытания, не прося ничьей помощи, не жалуясь, ибо понимал, что мне не на кого рассчитывать. Я горжусь правосудием своей страны. Единственное мое оружие заключалось в том, чтобы быть в ладу со своей совестью и ощущать поддержку общественности (…). Но постепенно бессилие следователей что-либо доказать превратилось в ненависть (и это еще не самое сильное слово). Меня следовало, так или иначе, наказать, бросил мне в лицо один из них, и, как сказал другой, для этого „настанет день“. Когда-то подобная угроза вызвала бы у меня улыбку. Сегодня я отношусь к ней весьма серьезно. Один высокопоставленный чиновник, чье имя я не стану разглашать, сообщил мне, что в связи с моим отъездом за границу против меня зреет заговор. Меня хотят там с помощью местной полиции арестовать за хранение наркотиков, которые, естественно, будут мне подкинуты в багаж и обнаружены в моем присутствии (…). Существуют три вещи, которые мне особенно дороги: жизнь сына, моя профессия и уважение зрителя. Публикуя это письмо, я хочу, чтобы народ знал: я рассчитываю на вашу защиту».

Разумеется, ничего с ним в этой поездке не случилось, и вмешательства президента не потребовалось, но его письмо привлекло к нему всеобщее внимание.

А тут в руках следователей оказался еще один югослав из окружения Делона и друг Марковича – Урош Милешевич, который начал давать весьма противоречивые показания, которые еще более запутали следствие. Газеты сообщали об очной ставке между ним и Маркантони, с одной стороны, и Александром Марковичем – с другой. С подозрительным опозданием следователи, наконец, догадаются отправить Уроша Милешевича для медицинского освидетельствования к психиатрам, и те быстренько признают его невменяемым. После чего Уроша Милешевича отпустят на все четыре стороны. А в августе аж 1976 года в газетах определенного толка промелькнет сообщение о его убийстве в одном из брюссельских отелей. Даже психически ненормальный Урош Милешевич для кого-то представлял опасность. Среди них вполне мог быть все тот же Маркантони, на причастность которого к смерти Марковича тот когда-то намекал. Однако Маркантони тогда находился в надежном месте – за тюремной решеткой и предпочитал помалкивать.