Александр Брагинский - Ален Делон без маски

Среди особо строгих судей в зале оказался приглашенный на премьеру известный советский кинорежиссер С.И. Юткевич. Позднее он напишет: «Если Роми Шнайдер застенчиво, но мило лопотала текст, как прилежная ученица на экзамене в театральной школе, то Делон с трудом выдавливал слова, обливаясь потом, и еле передвигал свое одеревеневшее от страха тело – вдвоем они представляли жалкое зрелище. В результате их освистали, спектакль закончился провалом…»

Жаль, что С. Юткевич не побывал на более позднем представлении. Потому что французская критика, весьма склонная потанцевать на трупе, если только такая возможность представляется, высоко оценивала потом набиравший силу спектакль. «Именно тогда, – писала Роми Шнайдер позднее, – я почувствовала: это моя профессия. Как ни прекрасны были некоторые из моих прежних ролей в кино, полную возможность для самовыражения мне принес театр». Что касается Делона, то он не ожидал, что работа над ролью в театре будет такой тяжелой для него. Он скажет, что «в театре не чувствовал себя дома». И еще скажет в «Синетелеревю» в 1961 году, что самыми трудными для него были сцены с «переживаниями», все то, что, по словам Лукино, «идет от живота». Он с трудом привыкал к костюму, открывавшему, по его словам, «дрожащие куриные икры». Позднее в фильме «Знаменитые романы» подобный костюм и обтягивающие чулки снова подчеркнут его худые и кривоватые ноги, и он постарается их как можно реже демонстрировать зрителю.

Конечно, Лукино Висконти видит, насколько игра Роми глубже и сильнее, чем актерские потуги достаточно неопытного Алена Делона. Но он много и упорно работал с ним, зная сильные и слабые стороны своего любимца. Подчас срывался, кричал на него, не вызывая со стороны Делона ни ропота, ни протеста. И это сказалось на результате. О том, что актеров освистали, как писал Юткевич, я не читал больше нигде. Возможно, режиссер преувеличивал. Сам Ален Делон позднее рассказывал:

«На сцене Роми была дома. Я же пришел туда из армии и мясной лавки отчима (…). Но рядом был Висконти. В течение месяца мы репетировали „по итальянски“, то есть за столом читали пьесу. Лукино дирижировал нами, давал указания, подсказывал интонации. Он производил на всех огромное впечатление, ибо умел добиваться от актера того, чего хотел, умел поместить его на сцене наилучшим образом. Мы с Роми тогда очень любили друг друга. Играть с человеком, которого любишь – совсем иное дело, нет надобности ничего форсировать. Похоже, я все же сумел интегрироваться в мире, который тогда был мне чужим. Но я чувствовал, что мне еще не хватает знания многих вещей… Мне кажется, я многому научился, работая с Висконти. Лично я считаю, что играть перед камерой „кусками“, в том порядке, в котором они расположены в режиссерском сценарии, играть целиком всю пьесу на сцене, отвечая только за себя в физическом и моральном смысле, – очень разные вещи. В театре надо все делать самому. Я понял, что мне следовало научиться ходить, двигаться. Ведь в кино вместо нас двигается камера. Поначалу я в своем невежестве искренне верил, что это будет не так трудно, что опыт в кино поможет мне обрести уверенность в театре. Должен признать, что и теперь я не чувствую себя уверенно на сцене. Главную сложность для меня составляло не умение двигаться, не диалоги, а необходимость раскрыть, выплеснуть эмоции, обнажить перед зрителями внутренний мир своего героя. Я следовал всем указаниям Висконти, ибо он всегда был прав и мы, актеры, должны были это знать. Да, для меня самым трудным и восхитительным казалось его требование раскрыть на сцене свое „нутро“, как выражался Лукино!»

Роми Шнайдер не разочаровала своего любимого мужчину и партнера по сцене. «Сейчас она королева Парижа. Моя королева», – записал в своем дневнике Делон в день премьеры спектакля. А спустя много лет он вспомнит, сколько радости испытал во время своего театрального дебюта. «Я никогда не перестану благодарить Лукино Висконти и Жоржа Бома за то, что они втянули меня в эту авантюру, Эльвиру Попеску, поверившую в меня. Ощущая дыхание зала, его подчиненность тебе, испытываешь опьянение. Я обнаружил в большой театральной семье стиль и хороший тон в отношениях, иерархию ценностей. В кино их может навязать всякий, пользуясь своим успехом, популярностью, играя на вкусах публики. В театре главное – талант».

Спектакль выдержал более 100 представлений на парижской сцене. Это много для французской столицы. Но затем, как и после «Кристины», Алену и Роми снова приходится расстаться: он едет в Италию сниматься у Рене Клемана в «Какая радость – жизнь», а потом и у Микельанджело Антониони в фильме «Затмение», а Роми приступает к съемкам у Алена Кавалье в картине «Бой на острове». Оба еще не отдают себе отчета, что все более отдаляются друг от друга. Особенно Роми – она никак не хочет признать, что их любовь на излете. Более решительно действует Ален.

В начале 1963 года Роми уезжала сниматься в Голливуд к Орсону Уэллесу и Джону Формену. Ален провожал ее на аэродром. Вернувшись через несколько месяцев в Париж, Роми не видит его в аэропорту, а дома находит на столе четыре десятка черных роз и записку: «Мы были обвенчаны, не успев пожениться. Наша профессия – мы совсем не видимся и сталкиваемся лишь в аэропортах – лишает нас всякого шанса избежать разрыва. Я возвращаю тебе свободу и оставляю себе твое сердце». Начавшись букетом белых роз на аэродроме Орли пять лет назад, их затянувшееся обручение завершилось символическими черными розами.

Роми никогда не забывала это свое фиаско. Она пыталась начать жизнь «без Делона». Дважды выходила замуж, и оба раза это не принесло ей счастья. Она считала, что проклята. После того как погиб ее обожаемый сын и покончил с собой первый муж, она снова вышла замуж и родила дочь Сару, сегодня поразительно похожую на мать. Перенеся тяжелейшую операцию на почке, Роми пристрастилась к алкоголю, а чтобы победить непрестанные боли – злоупотребляла наркотиками. Состояние Роми еще более ухудшилось после того, как бывший муж по суду отнял у нее дочь. Одна из самых красивых женщин мирового кино, Роми Шнайдер катастрофически дурнела, деградировала, ее перестали снимать. Она была совсем одна в тот роковой вечер 29 мая 1982 года, когда решила покончить с собой…

Узнав в 1963 году о разрыве Алена с Роми, Лукино Висконти не скрывал своего огорчения. Его и ранее тревожило душевное состояние Ромины. Он предвещал ей большую театральную карьеру, но она сыграет лишь роль Нины Заречной в «Чайке» Чехова. Что касается Алена Делона, то он в дальнейшем выступит на сцене в 1968 году в пьесе близкого друга Жана Ко «Выколотые глаза». Но карьеру спектакля сорвали майские события 1968 года. А в третий раз Делон вернется в театр лишь в 1996 году. Но об этом позднее.