Николай Амосов - Голоса времен. (Электронный вариант)

Отличная областная библиотека была в Архангельске. Несчетные часы там проведены.

На втором курсе пристроился в группу к Гале. Сначала косились на "выскочку", потом привыкли, вел себя скромно, не высовывался .

Первая задача в зимнюю сессию - сдать анатомию и гистологию со вторым курсом. Оставалось всего два месяца вместо полутора лет при нормальной учебе. Нужно вызубрить, и найти на трупе около 1500 анатомических "пунктов". Пришлось сильно жать.

Днем ходил на занятия второго курса - на физиологию, биологию, политэкономию. Слушал лекции, которые интересны, на скучных занимался своим делом, учил. Ассистентом по физиологии была Мария Григорьвна Седова. Она же и кружек вела, очень интересно. При том - красивая женщина: помню ее грустный взгляд и пепельные волосы. Анатомичка Серафима Ильинична тоже красивая, но хромала. Они обе болели за меня при экзаменах. На женщин поглядывал Амосов.

Дело с продовольствием неожиданно быстро улучшалось. Денег только не было. Подрядился обслуживать электричество в общежитии за 25р. Поздно вечером, после библиотеки чинил поломки, менял лампочки.

Сессию сдал отлично.

Второе полугодие было уже легче. Начал увлекаться физиологией, читать и думать о теориях мышления, о регулировании функций. В начале 1936 г. умер Иван Петрович Павлов - ученый герой моей юности. Весной того же года не стало Горького - тоже моего любимого. Газеты и радио трещали об отравителях, арестовали врачей Левина и Плетнева. Мы с Борисом не верили ни одному слову - Сволочи!

Отношения с Галей периодически обострялись. Сказывалась раздельная жизнь и бедность.

Весной стал подрабатывать на станции - заменял отпускников. Приятно было вернуться в прежнюю стихию. Хороши июньские ночи, когда после вечерней смены в белую полночь возвращался домой в город.

Помню: заработал 250 рублей. Как раз для каникул.

Весенние экзамены хлопот не доставили - шли спокойные пятерки. По окончании года премировали именными часами. Они мне служили до середины войны. Когда был студентом, немножко баловался ремонтом часов. Еще сам сшил себе брюки, перелицевал костюм, по бедности и для интереса. Швейную машину Галя привезла в приданое.

В ту первую зиму я познакомился с Вадимом Евгеньевичем Лошкаревым. Его сослали в 1935 г. из Ленинграда, от академика Иоффе, будто бы за спиритизм. Возможно, так и было, "врага народа" упекли бы в лагерь. А тут - даже на кафедру, к молодому поколению, допустили. И две комнаты выделили.

Пошел к нему сдавать физику без подготовки и получил "четыре", стыдно для меня, просил о пересдаче. Тогда же начал мудрить с искусственным сердцем. Выдумка ерундовая, но идея логичная. Теперь на принципе такого насоса создали протезы сердца, некоторые работают уже по несколько месяцев, пока донора для пересадки подбирают. Чертеж показал Вадиму Евгеньевичу, он одобрил и пятерку в зачетку написал не спрашивая.

Сердца я не сделал, но знакомство состоялось. И след - на всю жизнь.

Летом его жена уехала, остался один ("невыезной"), скучал наверное и пригласил зайти, "попить чаю". Пришел, потом еще и еще. До утра просиживал.

ВЕ открыл мне мир "чудес": спиритизм, телепатия, телекинез, левитация, полтегрейт, йога. Советское воспитание и жестокая цензура скрыли от меня все эти вещи, давно известные культурным людям. Сам он участвовал во многих сеансах и верил абсолютно.

После ВЕ я интересуюсь этим всю жизнь. Но доказательств истинности так и не получил. Много раз в Отдел кибернетики приглашали "экстрасенсов"- ни разу они не показали того , чего обещали. Но и совсем отвергнуть не могу: очень уж много свидетелей и публикаций. Понять тоже не могу. ВЕ называл это "другая физика". В Киеве мы с ним встречались снова, но прежней близости уже не было. Во все эти "феномены" он продолжал верить.

Итак, пошел второй год учения, сразу на третьем курсе.

Каникулы прожили вместе, понравилось. Поэтому нашли квартиру в деревне, по дороге на завод, за три километра, платили 50 р. Хорошая комната, с мебелью, с видом на реку Кузнечиху. Только далеко и дорого.

На саночках по первому льду перевезли вещички и зажили по-новому. Пищу готовили по очереди. Концентрат "Суп-пюре гороховый" и немного мяса, кастрюля на три дня. Обедали вечером.

На третьем курсе началась настоящая медицина: клиники, больные. Нагрузка совсем пустяковая. Ходил в дирекцию, просился еще раз перепрыгнуть через курс, не стали слушать:

- Нужно видеть много больных.

Может быть и логично, но тогда жалел.

Заскучал от недогрузки. И сделал ложный шаг: восстановился в заочном институте. (Годом раньше был исключен за невыполнение заданий.) Не стоило этого делать, увлекло совсем в сторону, потребовало массу времени. Лучше бы занялся наукой у ВЕ.

Моя техническая специальность называлась "паросиловые установки для электростанций". Дело знакомое. Мог бы институт кончить без большого труда. Но: увлекла новая идея: спроектировать огромный аэроплан с паровым котлом и турбиной. Он забрал больше времени, чем сам институт или, к примеру - диссертация.

Теперь все время отдавалось технике, а точнее - проекту. Медицина изучалась между делом. Я нормально посещал занятия, но на лекциях считал на линейке свои проекты, слушая одним ухом. Сессию сдавал досрочно, потом ехал в Москву, в заочный. Кроме того, подрабатывал преподаванием в фельдшерской школе. Научился говорить, в будущем помогло.

Но самая беда - это "проект". Сколько пришлось перечитать, передумать, сколько сделать ложных расчетов. Понадобилось учить не только теплотехнику, но и аэродинамику. Теперь, когда вспоминаю, удивляюсь, как потерял чувство реальности. Я же всерьез рассчитывал спроектировать самолет, "который полетит". А ведь был уже неудачный опыт с машиной для укладки досок. Но не будем жалеть тех трудов. Они дали хорошую тренировку для мозга.

Весной 37-го года нам с Галей дали комнату в общежитии на улице Карла Маркса. Там и прожили до самого развода в 1940 году.

Еще на третьем курсе семейная жизнь дала первую трещину. Сначала я приревновал без должных оснований, потом сам стал захаживать к нашей старосте, Лёле Гром. И тоже - вполне невинно.

Внешне мы жили очень мирно. За все время брака была одна большая ссора. Как всегда в таких случаях - винят партнера. Не помню даже повода для громких слов, Галя замахнулась утюгом и тогда произошло ужасное: я ее ударил. ладонью, по спине. Одумался моментально. "Что ты сделал!" Стыдное ощущение в ладони чувствую даже теперь. Оно и уберегло от повторения на всю жизнь

События того времени: процессы врагов народа (Бухарин, Рыков) и выборы в Верховный Совет.