Дмитрий Жвания - Битва за сектор. Записки фаната

- У меня Вильнюс и две Москвы: на финал Кубка и на «Спартак», когда «Зенит» 3:2 выиграл.

- Не много, но пора тебе получить погоняло. Сейчас мы тебе его дадим, а ты, как водится, проставишься в честь этого. Ладно?

- Не вопрос.

Киевляне (у одного из них была кличка Юра-Петя) одобрительно замычали.

- Дай-ка, Дима, паспорт, - попросил Кастет.

Я вытащил паспорт и протянул его Косте.

Он долго его разглядывал, листал страницы - как заправский мент.

- Ара! Будешь Арой! - вынес он вердикт.

Киевляне опять одобрительно замычали.

«Почему Ара?» - недоумевал я. «Ара» - по-армянски «парень», а в моем паспорте было четко написано: грузин. По-грузински «ара» - нет, отрицание. Но вряд ли Кастет был силен в таких тонкостях грузинского языка. Наверное, он исходил из того, что все кавказцы - ары, не знаю. Мне пришлось проставляться, и не помню, как мы добрались до дома киевского фаната, который меня приютил.

Так или иначе, прозвище прилипло ко мне. Самые большие проблемы из-за него возникли у меня во время выездов в Грузию: в Кутаиси и Тбилиси.

- Слушай, ты же грузин, а не армянин. Так почему твои друзья зовут тебя Арой, а?!

Зато потом, я когда полностью переключился на фанатизм за СКА, трактовал свое прозвище в выгодном для себя ключе. Мол, Ара - это от того, что я завожу на секторе: «А-р-р-р-р-мей-цы с Невы!»

Затем я неплохо показал себя на минском выезде. Сама игра прошла уныло, а мы не смогли поддержать «Зенит» как следует. Зато перед матчем и после него нашей выездной бригаде удалось отличиться. Команда остановилась в гостинице рядом со стадионом. Мы проникли туда, оккупировали один из номеров, начали распевать фанатские песни, и нас пришлось выгонять с помощью милиции. Зачем мы это сделали, в чем был смысл акции, я не знаю. Да и какая разница. Я же сказал - фанатизм абсурден, как и вся наша жизнь. А после матча я подрался с местными мужиками, которые оказались ветеранами войны в Афганистане. Вначале все шло хорошо. Выходя со стадиона «Динамо», мы, я и Комиссар (парень, с которым я учился в одном классе и которого вовлек в фанатское движение), познакомились с двумя парнями. Те вели себя довольно дружелюбно и предложили выпить за знакомство, за «Зенит» и минское «Динамо». Мы не стали отказываться. Мы купили три бутылки местного пойла под названием «Белая вежа», выпили за Зенит», за минское «Динамо», за Белоруссию, за Ленинград. И вдруг мужиков понесло, один из них схватил меня за шарф и стал стягивать его на моей шее, говоря: «Я, блядь, не для того в Афгане под пулями ходил, чтобы ты от всякой хуйни страдал, фанат, блядь!» Комиссар решил, что для него будет лучше, если он убежит, и дал стрекоча. Мужик продолжал сдавливать мне горло, я стал задыхаться. Второй мужик стоял рядом с товарищем и лыбился. Еще немного, и я бы потерял сознание, но мне удалось улучить момент для удара коленом в мужицкий пах. «Афганец», естественно, немного согнулся, я его оттолкнул и побежал что было сил. «Афганцы» устремились за мной, крича проклятья в мой адрес, а я завернул за угол, где, на мое счастье, стояло такси. Я буквально впрыгнул в салон, как это делают в детективных фильмах, и крикнул «На вокзал! Я опаздываю!» Такси сорвалось с места как раз в тот момент, когда из-за угла выбежали те два мудака - воины-интернационалисты.

Но когда таксист привез меня на вокзал, я понял, что мои проблемы не закончились. Я обшарил все свои карманы, но лишь в одном из них обнаружил всего пятьдесят копеек одной монетой. А таксист насчитал, что я наездил на два рубля (хотя ехать было меньше километра).

Я начал объяснять ему, что я воспользовался его услугами, чтобы уйти от погони. Но он не стал меня слушать, а свистнул других таксистов, которые припарковали свои тачки на привокзальной площади.

- Не хочет платить! - объявил он.

Я попытался вылезти из машины, но за шею меня крепко схватил один из таксистов, который успел залезть на заднее сиденье. Второй водила, что стоял снаружи, ударил меня в лицо, правда, удар получился несильным, прошел по касательной и лишь немного разодрал ухо. Я выставил колено вперед и больше не позволял бить меня в лицо: когда мужик нагибался, чтобы нанести удар, я отбивался от него ногой, причем довольно успешно - несколько раз зарядил ему в область гениталий. Но сзади меня крепко держали за шею. В принципе, я мог крикнуть «Милиция! Помогите!», и меня бы таксисты отпустили, так как, в принципе, я ничего не нарушил и был готов заплатить за проезд пятьдесят копеек, а на два рубля явно не наездил. Но для фаната не дело звать на помощь ментов. И я просто вцепился зубами в руку того мужика, что обхватил меня сзади. Тот заорал: «Бля-я-ядь!», отпустил меня. Я вырвался наружу и побежал, правда, в машине пришлось оставить свой чемоданчик. Я вбежал на перрон, где стоял поезд. Молоденькая проводница согласилась бесплатно довезти меня до Орши. В Орше я просидел до утра. А потом залез в поезд Брест-Ленинград и доехал до родного города на третьей полке.

После этого минского выезда я вошел в число правых фанатов. Но осенью 1984 года, когда «Зенит» завоевывал золотые медали, я понял, что не хочу и не буду фанатом этой команды. К тому времени я окончательно созрел для того, чтобы стать армейцем.

Пробивая выезды за «Зенит», я быстро растерял восторженность неофита: братство фанатов в реальности оказалось не таким уж братским. Многое в фанатском движении мне не понравилось: пьянство, некоторые правые фанаты выглядели, просто как бомжи, оказалось, что доверять можно только тем, с кем ты сдружился, остальные могли легко подставить. Кроме того, «Зенит» шел к золотым медалям, и болеть за него стало модой, мейнстримом, а я всегда хотел быть не таким, как все.

Войдя в околофутбольное движение, я быстро просек, что в этом движении есть изгои - фанаты ЦСКА, а к самой армейской команде в болелыцицкой среде отношение более чем просто отрицательное. «Конюшня»!

Сэм, знакомя меня с основами фанатизма, прочитал мне стишки, сочиненные, видимо, большим интеллектуалом и мастером изящной словесности. Но они, стишки эти, - иллюстрация тогдашнего отношения к ЦСКА со стороны фанатов других команд:

На развилке трех дорог

Стоит терем-теремок,

А на тереме доска:

То конюшня - ЦСКА.

Другое творение еще более высокохудожественное:

Что на поле за тоска?

То конюшня - ЦСКА.

Чтоб таких козлов найти,

Надо землю обойти.

Я всю землю обошел

И в конюшне их нашел.

Замечу, что придумали эти стихи фанаты «Спартака». Нынешние красно-белые «гладиаторы» по части креатива превзошли родоначальников своего движа. На армейско-спартаковском дерби с их трибун только и слышишь: