Дмитрий Жвания - Битва за сектор. Записки фаната

Я, Смолин и Сократес уезжали из Одессы на следующий день, с нами остался Копеечник.

Рядом с вокзалом за нами увязался полненький мужик небольшого роста, с усиками.

- Я - Саша Маленький. Меня вся блатная Одесса знает, все воры в законе, - он говорил с карикатурным одесским акцентом. - Я вам покажу наш город.

Мы бродили по ночной Одессе, купили у таксиста вина, по дороге побили какого-то мужика, который сказал что-то оскорбительное в адрес одного из нас. А когда Саша Маленький нас достал, мы оторвались от него и пошли ночевать на наши койко-места.

Дверь открыла дочь хозяйки в коротеньком халате, огромная грудь была почти голой.

- Ну что, мальчики, по нулям…

- Ноль, - Сократес схватил дочь хозяйки за одно теплое полушарие, - ноль, - Сократес взял за другое.

- Ой, мальчики, да вы проказники, - обладательница бюста засмеялась, а потом, перейдя на шепот, заявила: - И вы это… помойтесь, а то вспотели…

Вспотели! Я был грязным, как бродячая собака! Принял душ и лег в постель. Мы надеялись, что нас навестит дочь хозяйки, но нас хватило ненадолго - мы все вырубились.

Обратный путь в Петербург казался очень долгим. Деньги закончились, и купить перекусить было не на что. Терпение кончилось в Новосокольниках. В буфете за прилавком стояла толстая продавщица в белом чепце. Как только объявили об отправлении нашего поезда, мы ворвались в буфет и начали стаскивать с прилавка снедь, которая только попадалась под руки. Буфетчица кричала, но мы сделали все так быстро, что менты не успели среагировать. В поезд мы запрыгнули, когда он уже тронулся. И наелись потом до отвала жареной курицей, бутербродами с колбасой и прочим.

Кстати, буфетчица нас запомнила. Месяца через три мы возвращались из Киева, и вновь вышли в Новосокольниках, заглянули в буфет в надежде купить пива (те годы оно было в дефиците), за прилавком стояла все та же толстуха в белом чепце. Увидев парней в сине-бело-голубых шарфах, в футболках с логотипом «Зенита», бабища заорала: «А!!!! "Зенит"! Не-е-ет!!!» И накрыла прилавок увесистой грудью, обхватив его руками. А мы и не думали ничего воровать, просто пива купить хотели. Посетители ничего не поняли, а один мужичонка от неожиданности пролил себе на брюки бочковой кофе с молоком.

В Одессе я выступил неплохо, и нужно было закрепить репутацию, прочно войти в список правых фанатов. Летом 1985 года по окончании морского училища я работал матросом на скоростных судах «Метеор», график был довольно тяжелый: сутки через сутки. С таким графиком не то что на выезд не рванешь, на домашний матч не всегда сходишь. Мое дежурство выпадало на день, когда «Зенит» должен был дома играть с «Динамо». Я пытался отпроситься, договорился со сменщиком, но капитан был непреклонен: нет, и все тут!

«Да и хрен с тобой!» - решил я и просто забил болт на речное пароходство и суда «Метеор». А что мне было терять? Все равно через несколько месяцев в армию. После «домашки» я отправился в выездное турне.

С тем самым парнем, с которым я оказался в одном бобике в Одессе, я забыл его прозвище, а звали его, то ли Игорь, то ли Сергей, пусть будет Сергеем, я поехал в Вильнюс. Помню, что мы добивались одной и той же девушки, Юли, но я потом по своей воле снялся с этого соревнования, ибо до армии оставались считанные месяцы, и я хотел уйти туда с чистым сердцем. А вот Сергей, как я потом узнал, встрял. Юля стала-таки его девушкой, но как только он оказался в Вооруженных силах, изменила ему. Когда до Сереги дошла эта информация, он едва не сбежал из части. Зато я отдавал долг Родине со спокойной душой.

Выезд в Вильнюс, напомню, считался экстремальным. Это был мой второй Вильнюс. Приехали мы за день до игры, чтобы сходить на матч дублеров, который проходил на каком-то лесном стадионе где-то в окрестностях столицы Литвы. Мы были вдвоем, и если бы нас не забрала в автобус команда, сами мы до Вильнюса не доехали бы, это точно. Со стадиона вела одна дорога через лес, в котором с палками и камнями в руках нас ждали здоровенные литовские парни - мы их видели из окна автобуса.

Поздно вечером познакомились с литовцами, далекими от футбола, обычными гопниками. Купили спиртное и пошли на чердак, на котором, как сообщили литовцы, жила их подруга. Это был неплохой вариант, учитывая, что ночевать нам с Серегой было негде. Так почему бы не провести ночь на чердаке, обжитом литовской девушкой?

Литовка оказалась весьма симпатичной и чистенькой, несмотря на жизнь без удобств. Она почти не говорила по-русски.

- Она убежала из дома и живет теперь здесь, - пояснил один из ее приятелей. - Она дает.

Ночью мы вышли прогуляться, и один из литовцев зачем-то разбил прожектор у Дома правительства. Нас забрали в милицию, литовцев посадили в камеры, а с нами стали разбираться. Мы сумели убедить ментов, что не имеем к этим ребятам никакого отношения, и не разбивали прожектор. Менты и сами это понимали, видя, что мы фанаты, которые приехали на футбол, и отпустили нас. Мы пошли на вокзал, где и дождались утра, когда из Питера приехала основная фанатская бригада. В бригаде я с удивлением обнаружил известного фаната ЦСКА по кличке Марина. Сейчас бы такое погоняло заставило усомниться в гетеросексуальной ориентации парня, но тогда Марина проблем не знал, Мариной его прозвали просто потому, что его фамилия была - Мареничев. В Москве он совершил какое-то серьезное правонарушение, «обул» какого-то «мясника», и ему шили грабеж, и Марина скрывался в Ленинграде. Дело приняло действительно серьезный оборот, если папа Марины, генерал КГБ, не смог отмазать любимого сына. Это сейчас дети высокопоставленных родителей сбивают на машинах старушек насмерть, и ничего. При совке с этим было построже.

В Вильнюс приехала почти вся зенитовская основа. Матч закончился со счетом ноль-ноль. В ходе игры ничего интересного не произошло. Зато после… Нас оцепила милиция и под конвоем довела до вокзала. Вдруг крик: «Наших бьют! В пригородных кассах!» Я и еще человек пятнадцать-двадцать прорываем милицейское оцепление, разделяемся, одна половина вбегает в кассы с одного входа, вторая половина - с другого. Враг в ловушке… Я бежал в первых рядах, но толком так и не успел подраться. Когда я ворвался в пригородные кассы, литовцы уже валялись на кафельном полу. Нас опередили наши товарищи, которые забежали с другого входа. Передо мной на карачках стоял болельщик «Жальгириса», на кафель капала кровь, рядом валялась кепка в стиле «армия Вермахта», и я со всей злости ударил парня по голове ногой, как вратарь по мячу, когда вводит его в игру. Литовец, мотнув головой, упал на спину. Сейчас мне стыдно за этот удар… Я оправдываю себя тем, что они напали на нас, а не мы на них. Пассажиры в ужасе кричали: «Милиция!!!» Милицейские свистки. Мы подобрали избитого, слегка порезанного нашего парня и убежали, пролезли под перронами на дальние пути и спрятались за товарняками.