Вячеслав Кондратьев - Встречи на Сретенке

- Черт с ним! Что же это я, братцы, совсем управление потерял, из сознания вышел? Развезло. Спасибо, что удержали и пистолет отняли. Спасибо. А где Сонька моя?

- Вон стоит у лестницы, - показал Володька.

- Пока, ребятки... Спать пойду... Спать, - и, пошатываясь, он пошел к своей Соньке, которая уже улыбалась ему.

- Ну, слава богу. Теперь хоть поговорим спокойно, - сказал Виктор. - В институт пойдешь?

- А куда же?

- Я в армии останусь. Наша семья военная уже в каком поколении. Дед генералом был, отец империалистическую штабс-капитаном закончил, ну а в гражданскую сперва полком, потом бригадой командовал... Надеюсь, в академию попаду. Кстати, в то время, когда ты подо Ржевом был, мы совсем недалеко стояли, южнее только. Хватил я там тоже. С "сорокапяток" начинал, на прямой наводке, с пехотой в одном ряду. Ну, давай, - поднял он рюмку.

Володька чокнулся с удовольствием. Ему нравился Виктор, и не потому лишь, что был Тониным братом.

- Знаешь что, будем дружить независимо от того, как у меня с Тоней выйдет?

- Будем, - обрадовался Виктор и хлопнул Володьку по плечу. - Ты настоящий парень... - и вдруг спросил: - Володька, а ты в штрафной не из-за той девчонки попал? Юли, кажется?

Приметив Володькино замешательство, Виктор поспешно добавил:

- Если не хочешь, не рассказывай.

- Я расскажу, Виктор, - не сразу ответил Володька.

...После того письма, где Юлька писала, что понравилась какому-то майору, она долго молчала... Потом пришло наконец:

"Дорогой Володька! Я на передовой! Тут, конечно, страшновато, но зато вокруг очень хорошие ребята, здесь все мои братишки. Один сержант часто приходит к нам в землянку с гитарой и поет мне песенку про "девушку в шинели не по росту", которая "друг, товарищ боевой...". Да ты знаешь эту песню... Близость смерти очищает людей, и здесь ко мне никто не пристает... А тому майору я залепила пощечину. Надо было, разумеется, пойти к комполка и доложить обо всем, но я этого не сделала... Через несколько дней меня отправили на передний край в стрелковую роту, но ты не беспокойся, мы стоим в обороне, у нас хорошие блиндажи, а когда перебивает провод, то мальчики идут поправлять повреждение за меня..."

Бодрится Юлька, успокаивает его, думал Володька, зная, что такое стрелковая рота, хотя и в обороне, и в крепких блиндажах. Один-два обстрела тяжелой артиллерией или самолетная бомбежка, и разворочены будут все эти надежные блиндажи... Не успокоило Юлькино письмо, а осело тяжелым камнем на душе, и не было часа, чтобы не думал о ней.

Еще раз заикнулся он комбату о хотя бы двухдневном отпуске, чтобы смотать в Юлькину часть, но тот отказал вежливо, ссылаясь на то, что формирование закончено и вот-вот может быть приказ об отправке на передовую... Пришло еще одно письмо от Юльки, где писала она почти то же самое: хорошо ей здесь, ребята берегут ее, называют сестренкой, а кто постарше - доченькой... А через неделю другое, написанное ее подругой: Юльку убили, она захоронена около штаба полка... Остались у подруги письма Юльки и дневник, но по почте это посылать нельзя. Может, он приедет?

Володька бросился к комбату и молча дал ему письмо. Тот прочел, ничего не сказал, только посмотрел на него, наткнувшись на мертвые, погасшие Володькины глаза, и вызвал начштаба.

- Выпиши Канаеву отпуск на два дня...

- Есть, - вытянулся дисциплинированный Чирков.

- Благодарю, товарищ майор, - тихо сказал Володька.

Через час, получив сухой паек, он широким пехотинским шагом шел уже к большаку, чтоб поймать попутную машину... Сделав по дороге три пересадки, к вечеру был уже в расположении дивизии и спросил там, как найти полк. Двенадцать километров до штаба полка прошел он за полтора часа и стал разыскивать начальника связи. Того не оказалось на месте. Но нашлась девушка, писавшая ему о Юле. Звали ее Люда. Она провела Володьку к могиле... В горле застрял ком, и он не мог говорить, слушал Люду, рассказывавшую, как любили все Юльку и какая она была хорошая.

Володька стоял у рыжего холмика, машинально запоминая ориентиры, по которым можно будет разыскать могилу после войны. Стоял сгорбившись, все еще не представляя реально, что он больше никогда не увидит Юльку и что вот здесь, под небольшим слоем земли лежит она...

- Бомбежка или артналет? - спросил наконец у Люды.

- Нет, пуля... Исправляла поврежденную связь, - тихо ответила она, вытирая глаза.

- Веди к этому майору.

Люда смешалась, опустила голову.

- Я не знаю, где он... - а потом добавила: - Может, не стоит, товарищ старший лейтенант?

- Найди! Не бойся, я просто поговорю с ним.

- Я не боюсь... Вы что-нибудь с ним сделаете, - пробормотала она, - не надо, прошу вас, не надо... Юля тоже не захотела бы этого.

- Я что тебе сказал, - прикрикнул Володька. - Все равно разыщу его. Пойдем, - он резко повернулся.

Они пошли к штабу, и около него среди группы стоявших военных Люда показала на полноватого немолодого майора.

- Ладно, - сказал Володька. - Теперь уходи.

Люда отошла, а он направился к майору.

- Разрешите обратиться, товарищ майор, - спросил Володька совершенно спокойно.

- Слушаю вас, - повернулся майор.

- Я офицер связи. Требуется поговорить конфиденциально. Отойдемте в сторону.

- Хорошо, - согласился майор и пошел за Володькой.

Тот завернул на тропу, ведущую к кустам, и, пройдя несколько шагов, откуда они уже были не видны из избы, где расположен штаб, остановился.

- Донесение из соседней части? - спросил майор. - Так точно. Сейчас, Володька сделал вид, что открывает планшет, а потом снизу ударил майора под ложечку.

Майор сразу сломался пополам, и единственное, что Володька запомнил, удивление, а потом страх в его глазах. Видимо, понял он, кто этот старший лейтенант и зачем появился. Перегибаясь пополам, майор все же потянулся к кобуре, но Володька резко ладонью рубанул по руке, а потом снизу в челюсть... Уже не помня себя, он бил его по лицу и прямыми, и сбоку, бил тяжелым сапогом по голове, когда тот упал, забыв святое правило марьинорощинской шпаны лежачего не бить...

Очнулся он, лишь когда несколько человек схватили его за руки и заломили назад... Кто-то вырвал из кобуры его пистолет, кто-то ударил. Затем оттащили от лежащего окровавленного майора.

Володька не сопротивлялся, и вскоре ему отпустили руки. Только молодой капитан, скомандовавший перед этим "Врача к майору", держал его за локоть и с любопытством поглядывал на Володьку.

- За что вы его так? И вообще откуда вы? - спросил капитан.

- Он знает за что, - махнул головой Володька. - Я приехал из соседней части... У вас убита моя подруга... школьная, - еще не отдышавшись, глухо произнес он.

- Ваша должность?

- Командир разведвзвода.

- Понятно... - протянул капитан. - Били вы со знанием дела.