Коллектив Авторов - Горячие точки

– Ребята, может, у кого осталась! Очень нужно! Смотрю, один из наших полез в рюкзак, достает бутылек.

– Вот, Александр Титович! Если уж так надо – берите! Это я на свой день рождения приберег, хотел ребят угостить.

– Вот хорошо! Ну ладно, я побежал!

– Александр Титыч, а что случилось-то? Титыч замешкался у входа, повернулся и говорит:

– Перестарались мы. Те, кого поймали – вовсе не диверсанты! Один – афганский начальник авиабазы, а другой – его заместитель. Когда свет погас, они побежали на взлетную полосу неполадку устранять. Там вроде замыкание какое-то было. – Титыч покаянно вздохнул и потупил глаза. – А я этого начальника по копчику. Он говорит, что до сих пор больно: сесть не может! В общем, пойду извиняться!

Часа через два мы с Володей Быковским пошли прогуляться перед сном. Когда мы проходили мимо капониров, до нас донеслось нестройное пение. В холодном декабрьском воздухе пыльной Баграмской авиабазы, в самом сердце Афганистана диковато было слышать:

Судя по чувственной выразительности исполнения и тональности голосов, певцы крепко поддали. Мы с Володей переглянулись и заулыбались: было и без слов понятно, что Титыч помирился с начальником авиабазы.

А самолеты из Союза все прибывали и прибывали...

С очередной волной к нашей группе добавилось еще несколько человек. Среди них Саша Звезденков, оказавшийся братом моего однокурсника по Высшей школе. Саша мне рассказал, что здесь затевается очень серьезное дело со стрельбой и кровью. И что в Центре многие сотрудники заранее отказывались сюда ехать. Один даже специально пошел на медкомиссию, чтобы доказать, что у него плохое здоровье и что его нельзя посылать на войну. Врачи дали заключение, что здоровье у него хорошее и что ехать можно. Тогда этот ухарь раздобыл где-то медицинскую справку о том, что у него на ногах плохо растут ногти, и сумел доказать, что с таким недугом его нельзя посылать в регионы с жарким сухим климатом. Комедия, да и только!

Когда я в очередной раз вышел из палатки прогуляться перед ужином, то обратил внимание на то, что ситуация вокруг капониров сильно изменилась. Небольшая площадка у входа оказалась огороженной колючей проволокой, над входом на кольях была растянута маскировочная сетка.

Я подошел поближе и увидел, что на площадке прогуливаются несколько человек в длинных солдатских шинелях без хлястиков. Одна из фигур показалась мне знакомой. Е-мое! Да это же Сарвари! Точно! Асадулла Сарвари собственной персоной! А кто же с ним еще? Ага! Вон маленький Гулябзой! Шепчется с каким-то мужичком среднего роста с очень темным лицом и толстым горбатым носом, который делал его похожим на тапира.

Я тогда еще не знал, что человек, похожий на тапира – Бабрак Кармаль, будущий президент Афганистана! Именно в тот день его и костяк будущего правительства Афганистана на одном из наших транспортных самолетов привезли в Баграм. Их сопровождали бойцы тогда еще мало кому известной группы «А». Даже мы тогда не знали о существовании этой группы, которую впоследствии будут называть «Альфой».

Тут Сарвари всмотрелся и узнал меня.

– О! – воскликнул он, – а ты уже здесь! А ребята ваши тоже здесь?

– Все здесь, товарищ Сарвари! – ответил я.

– Ну, тогда все хорошо! Мы победим! Вы уж постарайтесь как следует, мы будем вашими должниками до конца жизни!

Сарвари оглянулся и, понизив голос до шепота, сказал:

– Кровавый Амин должен быть жестоко наказан! Ему не место на земле! Ну ладно, увидимся еще.

Сарвари попрощался и отошел от меня. Я хотел тоже уйти, но ко мне приблизился какой-то парень: здоровенный, метра под два, одетый в нашу спецназовскую форму. Приглядевшись, я увидел, что у входа в капонир стоит еще несколько таких же крепеньких ребят. Но ни одного из них я, как ни странно, не узнавал. Ну не было у нас на КУОСе этих ребят! Да и вооружение у них было другое. На поясе – американские обоюдоострые штыки от М-16, «стечкины» с многочисленными подсумками, новые автоматы АК-74 с «прыгающими» малокалиберными пульками.

– Здорово! – сказал мне верзила.

– Привет! – ответил я.

Так я познакомился с Лешей Баевым– бойцом группы «А».

Мы долго темнили, выпытывая, кто есть кто. Я нутром чувствовал, что эти ребята из нашей «конторы», из КГБ, а понять, из какого подразделения – не мог. На «девяточников» вроде не похожи: те вальяжные, гладкие. в общем, другие. А эти – вроде нас. Боевики. Это сразу чувствуется.

Леша, естественно, тоже ничего конкретно не говорил. В конце концов мы все же уяснили, что мы из одной системы.

Ну и ладно. Не хочет говорить – не надо. И тут я сообразил, что Леша подошел ко мне вовсе не из простого любопытства, а из-за того, что я вступил в контакт с Сарвари. Судя по всему, эти ребята их охраняли. Чтобы не мучить людей, я прямо сказал Леше, что знаком с Сарвари еще с сентября и что помогал ему уезжать отсюда.

– А-а-а! Ну, тогда все ясно! – облегченно сказал Леша. – Только ты вот что. не ходи сюда больше, а то начальство зудеть будет. расшифровка, неприятности, то да се. И помалкивай, что их видел. Ладно?

Я возвратился к своей палатке, остановился у входа и закурил. Уже стемнело и стало прохладно.

А у меня из головы все не выходила неожиданная встреча с Сарвари, усиленные меры охраны группы афганцев у капонира.

Ну что ж, подумал я про себя, все ясно. Сарвари, Гулябзой и прочие с ними – это, судя по всему, новое правительство. Иначе что бы им здесь делать? А кроме того, если принять во внимание пребывание здесь наших ребят, «мусульманский батальон», прибывающие из Союза подразделения наших десантников с легкой бронетехникой.

Вывод напрашивается один: значит, очень скоро мы будем брать с боем Кабул и свергать Амина. Мясорубка еще та будет.

А между тем прибытие нового афганского руководства в Баграм ознаменовалось для нас хоть какими-то подвижками.

На следующее утро было собрано совещание, на котором Титыч, сверяясь по бумажке, распределил нас по БТРам «мусульманского батальона». Наша задача: познакомиться с командиром машины и экипажем, проверить боеготовность БТРа, быть готовым в составе экипажа в качестве старшего машины совершить марш-бросок по маршруту Баграм – Кабул с возможным ведением боевых действий в городе.

БТРы «мусульманского батальона» стояли в небольшой ложбине на окраине охраняемой зоны. Около них возились экипажи и приданные им отделения бойцов-пехотинцев. Я познакомился со своим экипажем. Это были солдаты срочной службы – молодые ребята восточной наружности, которые приняли меня очень радушно. Командир машины – сержант по имени Аслан рассказал, что он родом из Узбекистана, что его БТР находится в отличном техническом состоянии, а экипаж готов выполнить любую задачу. Я предложил завести машину. Водитель проворно вскарабкался на броню, скользнул в люк, запустил стартер, и двигатели взревели. Я тоже залез в БТР, сел на место командира, предложил проехаться туда-сюда. Насколько я мог судить, машина вроде была технически исправна. Я перебрался на место стрелка, покрутил в разные стороны пулемет. Все работает. Осмотрел инструменты, боезапас. Порекомендовал навести внутри порядок, сложить как следует патроны, гранаты, чтоб не валялись под ногами.